Антиглобалисты
(рассказ описывает реальные события)
Однажды Дмитрий получил письмо, круто изменившее его жизнь. Его пригласили в общину антиглобалистов. Пообещали купить жильё и просили не медлить с приездом.
На первый взгляд община не состояла из легкомысленных авантюристов, но отношения Дмитрия с пригласившими его людьми спустя несколько месяцев стали сложными.
В общине много говорили о молитве, но на деле жили среди опустошающей душу повседневной суеты. Оставив подаренный ему москвичами добротный дом в густонаселённом посёлке Дмитрий ушёл вместе с женой и детьми в заброшенное село, подальше от всех и от вся. В выбранном им месте не было: ни дорог, ни магазина, ни медпункта, ни почты, ни электричества. Через год рядом с ним поселились несколько монахинь, схимница, инок, игумен и пятнадцать мирских, отказавшихся от документов. В общине были уверены что государственная власть продалась антихристу и сотрудничество с ней не угодно Богу.
Через два года заброшенная деревня ожила. Дмитрий помогал всем. Кому продуктами, кому работой, кому советом. Слух о новой общине дошёл до властей. Деревню скупили почти полностью, а в сельский совет не явился ни один человек для оформления недвижимости и на прописку.
Когда участковый, глава сельского поселения и два человека из УФМС дошли до дома Дмитрия, то глава администрации не выдержал:
— Приезжайте и разбирайтесь с ними сами! — раздражённо говорил он кому-то по мобильному. — В седьмой дом заходим и ни у кого нет документов.
Через четыре дня прибыл из района майор милиции, который, подойдя к Дмитрию, тихо сказал ему на ухо:
— ФСБ тобой интересуется.
— Отчего так?
— Община. А ты сюда первый приехал.
.
Два года назад Дмитрий помог предотвратить ночную кражу, не побоявшись один выйти против двоих молодых крепко сложенных мародёров. Майор помнил это и поэтому предупредил.
— Я не преступник, бегать ни от кого не собираюсь, — спокойно ответил Дмитрий, — убеждений своих не скрываю да и скрывать мне нечего.
— Закон есть закон, — ответил майор, — его соблюдать надо. Пока ты здесь один жил, то никому не был нужен. А сейчас речь идёт о создании незаконной религиозной организации.
— Если положено, наказывайте.
— А дети как? — майор кивнул на сыновей Дмитрия.
— А что — дети? — Дмитрий улыбнулся. — В тюрьму ведь нас не посадят.
— Будем надеяться, до этого не дойдёт, — сказал майор.
Пока они разговаривали, от жившей по соседству схимницы вышло четверо мужчин. Один был явно не местный: в дорогом хорошем костюме, с кожаной папкой в руке. «Этот — фсбэшник,» — безошибочно определил Дмитрий и приветливо протянул ему руку. Поздоровались.
— Твои?! — спросил совсем еще молодой фсбэшник Дмитрия. «Наверное, пока ещё лейтенант», — подумал Дмитрий.
— Мои, — сказал Дмитрий, взглянув на притихших ребятишек.
— Да, вам бы с женой генофонд страны повышать. Я в жизни своей таких здоровых детей не видел. А вы тут дурью маетесь.
— А от чего им болеть? — ответил Дмитрий, намеренно не замечая намёка на «дурь». — Я их химией не кормлю, да на свежем воздухе всё время. Вот вид у них и не тот, что у городских.
— А чем тебе документы не понравились-то?
— Я человек верующий, а там число сатаны «666» на каждой странице есть.
— Где?
— На паспорте мог бы показать, — спокойно сказал Дмитрий, — На словах сложно будет объяснить.
Фсбэшник открыл кожаную папку, достал чей-то паспорт и протянул Дмитрию. Дмитрий удивившись что в его руки так легко доверили чужой документ, показал на вензеля вокруг номеров страниц:
— Вот.
— Но я здесь никакого «666» не вижу, — сказал молодой фсбэшник.
Дмитрий перевернул страницу паспорта с другой стороны:
— Вот, здесь лучше видно.
Его окружили ещё два человека в гражданском и майор милиции.
Никто не стал спорить с Дмитрием, потому что число «666» на нечётных страницах паспорта было видно невооружённым глазом.
— Ладно. Поступай, как хочешь, — сказал фсбэшник забрав паспорт из рук Дмитрия, — только других на отказ от паспорта не агитируй. Это будет расцениваться как религиозный экстремизм, и тогда я буду вынужден тебя наказать.
Дмитрий посмотрел в его глаза и обратился к проверочной комиссии.
— А хотите я вас всех прямо сейчас поагитирую!? Ну, чтобы вы от паспортов отказались?
Фсбэшник, майор милиции, двое в гражданской одежде (как потом выяснилось, представитель миграционной службы и уполномоченный от паспортно визовой службы) даже оторопели от столь неожиданного предложения со стороны Дмитрия.
— Ну, так что? Давайте сюда документы, — будто не замечая их обескураженного вида, сказал Дмитрий и протянул к ним руку. — Я их сожгу и вы стане жить как я.
Все четверо стояли как вкопанные в полном недоумении глядя на него. Но Дмитрий не собирался доводить их до раздражения, он шутил над ними.
— Вот видите? Нет смысла агитировать. Сегодня я кого-то могу уговорить избавиться от паспорта, а завтра он пойдёт и без проблем получит новый. Какой смысл в агитации?! По этому пути человек может идти только сам.
Не понявших Дмитрия не было.
— Но мы вас предупредили. При следующей проверке будем наказывать, — сказал представитель миграционной службы.
— Как наказывать? — спросил Дмитрий.
— Пока штрафами, а потом видно будет.
— Это ваше право. От ответственности я не уклоняюсь, — ответил Дмитрий. На этом проверка и закончилась.
.
Отношения же внутри общины между Дмитрием и остальными её членами складывались всё сложнее и сложнее. Причиной тому был сам Дмитрий.
Он терпеть не мог лицемерия и когда обсуждали бесчисленные мрачные лжепророчества, то и дело доводившие общинников до нервных срывов. Однажды он откровенно не выдержал:
— Как можно в эти глупые бабские забобоны верить? За шесть лет жизни здесь (2002-2008 год прим. автора) я уже пережил три несбывшихся мировых войны, пять инфляций, несколько отмен денежной системы и пару десятков голодоморов! И где это всё? Сколько можно верить лжи? Экономика устойчива и люди как жили более менее спокойно, так и продолжают жить. Не надоело вам самим себя-то обманывать?! Вот вы все тут говорите, что в церковь нельзя ходить, потому что на церкви номер с тремя шестерками есть. Ну, а в магазин-то почему продолжаете ходить?! Что, там нет номера с тремя шестёрками?! Он там есть. Вы это хорошо знаете, но в магазин, в отличие от церкви, продолжаете ходить. А всё от того, что кушать каждый день хочется… Вы попробуйте пару лет в магазин не походить — вот тогда я поверю, что вы действительно гнушаетесь нечистого числа.
Надо ли говорить, что результатом слов Дмитрия явилось то, что в скором времени он оказался в чёрном списке у всей общины?
А потом откуда-то пришла психически больная женщина, каких возле подобных общин немало, прошлась по домам и рассказала всем о том, что Дмитрий — колдун.
Клевете поверили все.
Дмитрий около месяца ничего не мог понять. Отчего общинники стали обходить его дом стороной и при встрече смотрели с откровенной неприкрытой ненавистью? Почему те кому он годами помогал стали посылать в его адрес открытые проклятия?
Первой не выдержала старенькая схимонахиня Надежда жившая по соседству.
Со свойственной ей крайней простотой она спросила у жены Дмитрия:
— А правда, что твой муж — колдун?
Оле чуть плохо не стало от этого вопроса, но, справившись с первым приступом возмущения и обиды за своего мужа, она сказала:
— У Дмитрия крест такой. Где бы он ни жил, его обвиняют в том что он не делает.
Схимонахиня Надежда пришла каяться к Дмитрию:
— Дима, прости. Ведь я поверила что ты колдун!
— И кто ещё этому верит? — удивлённо спросил Дмитрий.
— Все верят и крестят тебя в спину.
— Пусть крестят. Святой крест радость для христианина, а не скорбь. — Но на душе было печально. Ведь не было человека в их общине кто не пользовался бы трудами его рук, и вдруг всё оказалось так быстро забытым из-за чьей-то пустой клеветы… Ненависть к Дмитрию столько сильно прижилась в общине, что когда его решили лишить родительских прав и забрать детей, то ни один из общинников не пришёл и ни единым словом не поддержал его в столь трудное для него время.
.
Судили Дмитрия без предупреждения. Лишь передали с двухнедельной задержкой бумажку, где ставили перед фактом, что дело о нарушении прав его сыновей рассмотрят без участия родителей. Мысль, что его дети будут воспитываться людьми, далёкими от Христа и веры, повергла его в ужас. Ни тюрьмы, ни болезни, ни даже смерти особо он не боялся, но дети… Это был тот барьер, через который ни он, ни его жена не могли переступить. Оля была в шоковом состоянии, дети несколько дней плакали, а Дмитрий противопоставил сгустившимся над его головой тучам только то, что у него в тот момент было: веру и молитву.
Деньгами он не пользовался год, их не было — ни копейки. Документов нет. Знакомых нет. Родственников, готовых помочь, нет.
Свои речи о том, что если уж не ходишь в церковь из-за числа антихриста, то и в магазин тоже не ходи, он, после совета с Олей и детьми, подтвердил делом.
В магазин он не ходил.
Иногда в их доме по месяцу и больше была лишь картошка, топинамбур и постное масло. Одежду и обувь они с Олей для себя, детей и для некоторых из общинников шили сами. Свечи Оля катала вручную. Дрова, Дмитрий с детьми и женой носили зимой по накатанной ледяной канавке на своём горбу. Немыслимая в наши времена картина! В доме — деревянные нары и голые стены, и в тоже время в семье царили редкие в наше время мир, любовь и взаимопонимание… Без Божией помощи столь суровая жизнь была бы невозможной и никто не роптал на свою участь. Сложности были и в их семье, но они были спрятаны от постороннего взгляда.
Через неделю после получения повестки о состоявшемся над ними суде Дмитрий с семьёй тайно ушел в старую брошенную деревню. Жить они стали ещё беднее, чем раньше. Волки зимой выли прямо за огородом, но вокруг была не нарушаемая цивилизацией тишина природы. Большую часть времени проводили в чтении молитвенных правил.
Через год обстоятельства лишили Дмитрия и этого жилья, и он вынужден был искать новое место. Денег не было даже на то, чтобы переехать с одного места на другое. Дмитрий взял в руки топор и почти целый день прорубал по болотам и лесу тропу в нужном для него направлении. Семья ушла пешком по безлюдным местам за 35 км к месту их нового временного жительства. Всё имущество, какое у них осталось, одна лишь ручная кладь…
Может, кто-то подумает, что то, о чём я сейчас рассказал, это моя писательская выдумка? Нет, это не выдумка, но далеко не полное перечисление тех трудностей и искушений, которые семья Дмитрия переносила из страха перед грехом отступления…
Чем бы окончились мучения Дмитрия и его семьи, неизвестно. Но о нём узнал священник и после того, как Дмитрий вышел из «медвежьего угла» он стал приезжать к его семье и беседовать привозя продукты и одежду.
У Дмитрия и Оли хватило духовного разума увидеть в пришедшем к ним молодом иерее не ослеплённого антихристовым духом служителя тьмы, а простого верующего человека. Так произошло их покаяние и первое причащение Святых Христовых Тайн после четырехлетнего перерыва.
Обильную благодать при этом почувствовала вся семья и особенно дети. Дмитрий стал алтарником при храме. Ясно чувствуя обильно присутствующую в алтаре благодать Божию, Дмитрий признал свою ошибку и то, что он напрасно уклонялся от церковного общения в течение нескольких лет.
Спустя полгода после возвращения в Церковь, Дмитрий и Оля восстановили все документы. Дети стали успешно учиться в школе. Жизнь их вступила в нормальную человеческую колею.
Комментарии блокированы во избежание спама