К ПРЕДЫДУЩЕЙ ЧАСТИ

КРАЙНИЙ ВРЕД РЕЛИГИОЗНОЙ ФАНТАЗИИ
(как фантазиями сатана губит весь мир)

Наиболее долгая — пожизненная, наиболее непрерывная — ежедневная, наиболее сложная и тонкая, наиболее упорная и хитрая, наиболее жестокая и наиболее видоизменяющаяся духовная борьба — это борьба со своим личным (религиозным и нерелигиозным) воображением. При всём при этом, эта духовная борьба внутри всякой души человеческой за её очищение пред Господом наименее мало оценивается большинством людей по своей крайней важности и опасности. Выражаясь иначе, это борьба, которая ведётся с гордостью своего ума. Выражаясь ещё более точно, это борьба с внушениями дьявола внутри себя, борьба то с духовным сном, то с ложными убеждениями, НЕПРЕРЫВНО действующими на каждого из людей, но на всех по-разному.
Два примера:
1) Человек может прожить жизнь, о встрече с Богом не заботясь. И лишь после смерти только понять, сколь незаметно управлял им дьявол, невидимо и ежедневно умело погружая его в безразличие к Богу, рисуя ему разные фантазии. Среди них такие, что якобы и без покаяния люди, без проблем, войдут в Рай, или что якобы то, что будет с человеком по смерти, — полная неизвестность. То есть дьявол умело обманывает человека, то внушая ложь о мнимом небытии за гробом, то предрекая ему, что он якобы точно попадёт в ад.

ИТОГ же веры своему воображению, поверьте, ВСЕГДА будет ОДИН И ТОТ ЖЕ – ЧЕЛОВЕК НЕ БУДЕТ ЗНАТЬ, В ЧЁМ правильно ЕМУ КАЯТЬСЯ. А ведь правильному покаянию святые учились всю свою жизнь. И чего только не придумывает дьявол в уме человека, с одной только лишь целью: не дать душе возможности каяться чаще… Какими только земными заботами (якобы неотложными) он ни будет переполнять сознание человека изо дня в день и из года в год. Лишь бы только не оставить человеку и минутки свободного ВРЕМЕНИ на покаянную молитву. Лишь бы только не проснулась в душе реально устойчивая ежедневная, непрестанная тревога о своем загробном будущем. Лишь бы только не каялась душа. Лишь бы только не начала она всерьёз пытаться проникнуть в тайны будущего века – которые, недалеки от каждого из нас. Но вот… хотим ли мы ВСЕРЬЁЗ хоть что-то да знать о них?
Бороться с забвением о Боге потому именно и трудно, что пожизненно дьявол с крайним упорством, с неутомимым постоянством и с немалой силой \внутреннего внушения\ вселяет тайно и явно в воображение каждого живущего на земле человека ложные мысли: «Не беспокойся. Зачем тебе сегодня умолять Бога о помиловании? Какая в этом сейчас необходимость тебе? (и т. д. и т. п.)».
2) Есть другой, ничуть не менее опасный, ничуть не менее разновидный и ничуть не менее упорный вид религиозного воображения, чем тот, что описан мною только что выше. Этот вид воображения непременно начинает активно проявлять себя внутри любого человека, как только он всерьёз задумается о Боге, о жизни в ином мире и прочее. И вот тут (к сожалению, также совершенно никто из людей не может избежать этого самообмана) воображение по-быстрому начинает рисовать человеку бесчисленное множество ложных красочных, мнимо-правдоподобных представлений: «о Боге», «о Его Суде», «об Ангелах», «о святых», «о правильной духовной жизни», «о смирении» и т.д. и т.п. до бесконечности… И тут точно так же, как и с ложным самоуспокоением, ВООБРАЖЕНИЕ человека и ЛОЖНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ о всём (что есть и что с кем будет в будущем, о ином и об этом мире) — будут стараться всемерно и непрестанно обманывать человека ВСЮ его жизнь. Происходить это будет до тех пор, пока человек не найдёт в себе силу смирения, пока сокрушением духа своего и молитвой, сам же не убьёт в процессе своего духовного взросления в себе — ВСЯКОЕ и любое воображение вообще.
Если душа не поймёт, что её воображение для реального познания тайн иного мира СОВСЕМ НИКАК не пригодный инструмент для ума и для всех её чувств, она будет бесконечно водима сатаной от одного её обольщения и самообмана к другим. И так будет стараться всегда сатана водить разум прельщенных им по бесчисленно разнообразным кругам воображения, то лживо мрачным, то лживо радужным — до тех пор, пока душа не поймёт, наконец, что воображением ни одна из тайн иного мира не познаётся и правильно познанной быть не может. Не может по той простой причине, что в ином мире все иное: иное время, иная реальность, иное общение между его обитателями, иные (отличные от земных) способы единения друг с другом в Боге и Богом. И все это описанным ни в каких земных словах и образах быть не может, но лишь опытом это познаётся теми немногими, кто молитвою реально вхож в иной мир ещё при жизни в теле, и таких людей, во все времена, было немного.
Сколь бы ни было трудно молитвой очистить своё религиозное воображение от обольщения сатаной (и от своих личных бесконечных фантазий о духовном), но для души, достаточно твердо укрепившейся в смирении ума, борьбы с ложным воображением о Боге и о Судах Его, по временам, бывает, что и не существует. Не существует, потому что смирившийся ум, в навыке, помощью благодати, непрерывно старается помнить о нищете духа. Потому что такой ум научен духовным опытом: в своём воображении ничего Божьего – ВООБЩЕ НИКОГДА себе (тем более красочно и чувственно, тем более экзальтированно) НИЧЕГО нельзя позволить представлять. Но вместо воображения, молитвой, проникает он во всё истинное в Боге, с Богом и Богом. Правильно же совершаемая молитва – ВСЕГДА убивает любое воображение в человеке (тем более религиозное) просто потому, что (как я уже озвучивал это немного выше) Бог терпеть не любит никаких наших мысленных красочно выраженных образов и никаких таких особых представлений внутри молящейся Ему души.
Да, Господь говорил притчами. Слыша их, никакая душа не сможет не представлять себе что-либо. А иначе она и понять-то совсем ничего не окажется способной, не принимая в себя совсем никакие образы для назидания в вере. Притча о сеятеле, об умершем богаче, желающим попасть на лоно Авраамово и мн. др. — всем хорошо известны. Но то, что является необходимым «молоком» для начатков веры, в сам же духовный мир как образы не входит. И пользоваться детскими представлениями о духовном опытному молитвеннику, в навыке смирившего свой разум, – никак нельзя, потому что подобное несмирение ума непременно приведёт в духовном мире к большим обольщениям. И впоследствии, вместо очищения души истиной, непременно, такое пагубное легкомыслие введёт душу в ту или же иную ложь о духовном мире, тем более худшую, что эта ложь будет иметь вид непогрешимой правды. И от этого (когда душа перестаёт чувствовать опасность перед ложью под видом правды) никак почти невозможно будет избавиться той душе, что верит своему религиозному воображению. И таким образом, доверие лжи и искусно умеющему прятаться за мнимой правдой — дьяволу, может жить в человеке десятилетиями. А человек может и не догадываться что он — обманут. Все виды религиозной агрессии и вражды, стремящиеся к расколам общества под видом борьбы за якобы кристальную чистоту православной веры, именно на вере своему религиозному воображению и были основаны.
Хочу я того или же нет, но я тоже вынужден наблюдать в себе борьбу с бесчисленными моими личными ежедневными обольщениями о духовном мире, с разного вида волнами духовного сна, то сильными, то старающимися войти в меня незаметно. Эта борьба внутри меня (с моим личным воображением и с духовным сном) начинается с того момента, как я открываю свои глаза после ночного сна и продолжается практически непрерывно.
В борьбе со своим, ежедневно воскресающим, религиозным и нерелигиозным воображением можно победить лишь (по возможности) непрестанной молитвой, (по возможности) непрестанным покаянием, (по возможности) непрестанным сокрушением духа. Другого пути нет ни для кого.
Борьба со своим воображением (осуждение ближних, кстати, ведь основано именно на воображении, распаляемым сатаной) очень ТРУДНОЕ дело, настолько трудное, что не добровольцы — тут не побеждают никогда. И никакие проповеди никому в этом деле не помогут до тех пор, пока сам человек не скажет себе: «Довольно сатане жить внутри меня, давай проваливай, откуда пришёл!»
Кратко в заключение этой главы скажу следующее.
Религиозную фантазию во всех её видах не человек, собственно, в себе уничтожает, а лишь призываемый им Господь. Тот, кто молится, по возможности, непрерывно, лишь он имеет шанс убить, Силой призываемого Господа, почти все проявления религиозной и нерелигиозной фантазии в себе. И только лишь после этого (истинного смирения своего ума) он сможет реально и немечтательно войти в Царствие Бога своего ещё прежде смерти тела.
Побеждает же в борьбе с живущей внутри себя упорной ложью лишь тот — кто привык надеяться
не на себя, но на Господа и слышащий Евангельскую Волю Его, слышащий слова Иисуса Христа: «Блаженны нищие духом» то есть, блажен тот, кто не представляет себе ничего лишнего, кто не считает себя способным вполне справедливо судить о многом и кто непрестанно просит Бога помогать и содержать его — просто потому что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСЕГДА И ВО ВСЁМ нищий!!!
Глава седьмая
(почему духовный мир и Бог так долго молчат, почему вход в мир духов раскрывается так медленно перед человеком)

Казалось бы… почему бы, как только кто искренне решит начать служение Богу, не открылись бы ему в тот же день двери духовного мира и не явились бы ему Ангелы, и не стали бы учить его всему доброму, направляя все его дела так, как это угодно Богу…? Ведь все бы от этого только выиграли. Церковь бы не виделась столь сухой и скучной, как многим думается, и каждый бы знал… всё самое интересное не где-то там далеко, но в православной вере.
На деле мы видим иное.
Многие (не только православные) хотят войти в тайны иного мира, но реально входят в истинное общение с иным миром (вернее, вводятся в это общение Богом) единицы из десятков тысяч людей.
Практика показывает, что многие из тех, кто думает, что духовный мир открыто общается с ними — на деле находятся в сильном духовном или же психическом расстройстве и общается с ними — не Господь, не Ангелы, но они сами в себе «общаются» с теми недалёкими фантазиями о духовном мире, что им видятся правильными. Играются таковые, как малые дети, с тем ядом, что подмешивает в их больное сознание дьявол. Жалкое и печальное зрелище… видеть взрослых образованных людей игрушкой в руках сатаны.
Всё это (неудачи при желании войти в иной мир) широко известны. Возникает вопрос и даже недоумение — почему Бог так труднодоступен…? Почему молчит даже тогда, когда душа с самыми что ни на есть искренними усилиями молит Его о помощи и о вразумлении? Молит…, но как правило, по большей части в ответ не получает она ничего ясного для неё, но лишь упорное молчание Бога.
Проблема молчания духовного мира заключена в том, что человеку на начальных этапах общения с Богом (а многие из начального этапа веры не могут вырасти до самой глубокой старости) свойственно упрямо навязывать духовному миру личную механику мышления. И происходит нестыковка. Одно не смешивается с другим.
Попробуйте смешать между собой лёд и огонь, растительное масло и воду, гравий и песок… и ничего не получится до тех пор, пока один из ингредиентов не изменит свойства, не станет иным.
Вот в чём причина того, почему душе так трудно войти в мир Ангелов и начать в их мире вести сознательную жизнь, сознательное общение, сознательные действия и прочее. Душа должна умереть сама в себе. Она должна стать иной. Она должна по слову Иисуса Христа «погибнуть» («если семя не погибнет, не даст плода») для прежней механики мышления. Душа — если она лед, то должна стать пламенем, если масло — водой, если гравий — пусть (образно) измельчится в песок. И тогда её обязательно примут в общение, ведь Духовный мир, Бог, Святые и Ангелы ничего так более всего не желают человеку и ни к чему более всего не располагают, направляя жизнь каждого человека, — как чтобы он преобразился, чтобы отказался от детского мышления, чтобы вырос и научился слышать Божий голос — открыто.
Но нет… человеку упрямо хочется вступать в общение со святыми,
не меняя природы своего мышления и не меняя природы своих чувств. Многие желали бы получать (или хотя бы разово получить) от Бога и Ангелов указание в том виде, как им самим это представляется правильным и возможным. Но на деле — пока душа не перемучается изрядно в покаянии и кардинально не изменится (на что нужно немало времени) — ничего у неё не получится… Бога она не услышит, сердечную молитву не обретёт, языку Ангелов — не научится, пока не поймет необходимости стать иной. Настолько иной, что это не представимо до тех пор, пока Бог не изменит день и ночь ищущую Его душу. А изменение происходит лишь с тем — кто заповеди Евангелия ставит в себе самом всегда на самое ПЕРВОЕ приоритетное место.
Гордая молитва, гордое вхождение в храм своего сердца и гордое желание вступить в общение с миром Ангелов, кардинально при этом не меняя своего мышления, — это, хотим мы того или же не хотим, неизбежность для любой души, искренне стремящейся к Богу.
Ошибки неизбежны для всех. Не ошибающихся и не увлекающихся внутри себя теми или иными видами (сатанинского) обольщения не существует.
И не нужно отчаиваться в том случае, если душа каменная, если она молчит, если годами, а иногда даже и десятилетиями искренних молитв, ничего ПО-ВИДИМОМУ не меняется, и духовный мир закрыт от чувств непроницаемой завесой. Поверьте, во-первых, пока душу саму не введут в духовный мир Ангелы, сама она туда никак не сможет войти, но только обольстится сатаной.
Во-вторых, в ином мире всё иное. Иной склад мышления, иной язык, иная привязка к реальностям, иное видение всего, что есть там и что есть здесь. Там всё иное, и это быстро не осваивается никем. Но нужен труд, нужен устойчивый навык жить Евангелием, а не так как самому видится правильным. Нужен навык непрестанной молитвы, непрестанного самоотречения и непрестанного покаяния. Без этого никак.
Когда навык к непрестанному самоуничижению, покаянию, молитве, самоненадеянию и искреннее желание молиться о ближних укрепятся в душе устойчиво, духовный мир САМ откроет для души свои двери, впустит душу к себе, и душа станет иной. Непонятной миру, но близкой Ангелам и Богу.

Глава восьмая
(что такое язык Ангелов, как ему научиться, как раскрыть в себе силу сердечной молитвы. Что пресекает сердечную молитву)

Нельзя представлять себе язык Ангелов в своём воображении, сколь бы правильным подобное представление не казалось бы себе самому. Много раз акцентировал внимание на эту мысль: тайны духовного мира не способны правильно отражаться в фантазии человека точно так же, как невозможно в земном зеркале отразить тепло, холод и звуки. Возможности Ангельского языка раскрываются душе только лишь тогда, когда она сама примет в себя (став иной) этот язык. Язык Ангелов — есть ни что иное, как Личное (чрезвычайно быстрое) Действие Бога внутри чувств и разума ОДНОВРЕМЕННО. Именно поэтому этот язык не представим, и он не является следствием усложнения или развития души, но принимается как Дар и как ВОЗВРАТ к Древнейшему первозданному Совершенству, возврат к Богоподобию, возврат к жизни внутри Бога и Им же. Личная воля человека при этом, естественно, изменится весьма и весьма…, но душа, понявшая, что в Воле Бога — жить блаженнее всего, сама не захочет возврата к детству своего разума. Сама не захочет быть прежней, не в Боге и вне Его Действия.
Пусть это звучит банально, неоригинально и даже скучно, но:
иного способа обучиться языку Ангелов, кроме как исполнять упорно и упрямо, ежедневно и из года в год, заповеди Иисуса Христа, — нет.
Терпение, терпение и ещё раз терпение…
Молитва о спасении души своей, молитва и ещё раз молитва…
Тревога о своей загробной участи, тревога и ещё раз тревога…
Ежедневная неослабная жестокая, непрестанная борьба с волнами духовного сна в себе самом и ещё раз борьба.
Милость к окружающим тебя людям, Милость и ещё раз Милость…
Естественно, многое, что мешает молитве (развлечения для ума, недуховное кино и книги) должно быть сведено до минимума, а лучше и вообще изъято из сознания, хорошо бы и навсегда.
И самое трудное… смирение ума своего (избавление себя от фантазий обо всём) смирение и ещё раз смирение. Но смирение не самовыдуманное, не фальшивое, не такое смирение, которое сегодня есть, а завтра его уже и нет, но смирение вымоленное, выпрошенное у Бога, смирение устойчивое, как гранитная скала и ненарушаемое никем и ничем. Ненарушаемое — потому что это смирение Божие, но не то которое рождается от сиюминутных личных волевых усилий человека.
Так вот,
исполнением упорным и упрямым, ежедневным и из года в год, заповедей Иисуса Христа — и раскрывается сердечная молитва в человеке.
Невозможно без призывания Иисуса Христа, без \по возможности частого\ причащения Святых Христовых Тайн (этой основы правильной духовной жизни во всяком человеке) раскрыть своё сердце для языка Ангелов никому и никак.
Исключения лишь для тех, кто так сильно болен телом, что не может часто бывать в храме, или иные причины — живёт далеко от православного храма, например.

Раскрывает сердечную молитву в человеке — Сам Христос.
ЧТО ПРЕСЕКАЕТ СЕРДЕЧНУЮ МОЛИТВУ
Вот только не удивляйтесь сейчас здесь… если описать подробно всё, что может ослабить и остановить сердечную молитву в человеке — то выйдет объёмный список (наверное, в несколько тысяч слов). Это делать я не стану, да и не смогу описать всё. А если коротко, то ослабляет и полностью пресекает сердечную молитву в человеке ВСЁ то, что не нравится в нас Богу. Если мы раздражаем Бога своим равнодушием к Нему, добрым мнением о себе или же грубыми какими грехами, Бог покидает душу, и душа утрачивает в себе способность к сердечной молитве за себя, ну и за других, естественно, тоже. Так вот всё просто и непросто одновременно.
Иногда Бог просто отступает от души для большего её смирения, по-видимому, без всяких явных причин со стороны человека («Дух дышит, где хочет»). И тогда, хочет того душа или же нет, но будет она камень камнем внутри себя и сама с собой до тех пор, пока Бог Сам не оживит душу Собой же.
Теперь краткий, неполный список того, что особо вредит сердечной молитве и на корню пресекает её…
1 Самое страшное для молитвы и для отношений с Богом вообще – это… доброе мнение о себе самом. Думать, что ты способен на правильные \добрые\ чувства и мысли. Вот самое верное средство, чтобы так никогда и не войти в живое единение с Богом.
2 Грубые пороки любые. Если они есть, то сердечной молитвы (тем более о других) не жди… Можно лишь просить за себя о исправлении и о избавлении от власти греха.
3 Возношение над любым из ближних. Презрение к людям. Считать себя лучше других. Немилосердие, если кто страдает, а тебе безразлично.
4 Перерывы в движении к Богу. Забвение о Боге — пусть и ненадолго. Молитва ослабевает не только сердечная, но и вообще любая. Бог не любит ленивых.
5 Когда видишь грешащего, но не молишься о нём, о его помиловании, но жесткими словами (хоть бы и в уме) осуждаешь его и ещё хуже — когда желаешь кому-либо бед земных. Ещё хуже желать кому возмездия за гробом. Злое сердце так же, как и сердце, думающее о себе хорошо, для Бога худшее из возможного.
6 Вера не в Иисуса Христа как Единого истинного Учителя, но в иных учителей и иные учения. Нелюбовь к храмовым богослужениям.
7 Высокоумные представления о духовных понятиях. Чем больше таких представлений, тем дальше от Бога и тем легче сатане укрыться внутри них в мыслях человека. Все ереси и расколы в церкви от того только и бывают, что кто-то провозглашает себя умнее других, начинает жёстко обличать (не себя естественно) и так губит себя и тех, кто слушает его. Вообще в тех, кто создает отдельные от единой церкви движения, невозможна молитва не только сердечная, но и вообще любая, по той причине, что ум обличителей гордых — всегда вне души гордеца, всегда плавает в чужой порочности, осуждая её… В таком невозможна молитва, потому что нет любви, да и времени у осуждающего нет на молитву. А если любовь есть, то понятия о ней — неузнаваемо искажены гордостью.
8 Частое общение с людьми. Даже монах, коротко поговоривший с монахом, — теряет в молитве. Причём теряет НЕИЗБЕЖНО. Есть, конечно, старцы благодатные, определённые на общественное служение, но речь здесь сейчас не о них. У монахов хорошо известна истина: «Выйдя из келии (или из внутреннего уединения для тех, кто в миру), не вернешься в неё прежним, но обязательно повредишься».
10 Мечты — не важно даже о чём. Унылое представляется, опасность (бедности или войны). Благостное. О Боге. О Его Судах (как кого Бог будет судить и прочее…) Любые конкретные красочные представления в сознании человека МГНОВЕННО выводят ум человека из сердечного места, и сердечная молитва гибнет тоже мгновенно. Повторюсь… пустомыслие — грех немалый, который требует многолетней борьбы, обязательной исповеди и посильного исправления. Впрочем — от пустомыслия избавиться много легче, чем от высокого мнения о себе. Потому что высокое мнение о себе — это чувства, а мысли — это образы, которые не принимать — в общем-то не так уж и несложно для тех, кто в навыке хранит молитву от ненужного.
11 Нетерпение скорбей посылаемых нам Богом — отсекает сердечную молитву. Да и вообще любое нетерпение (поспешность желаний и выводов) — жестокий враг молитвы.
12 Более чем важное правило. Нет сокрушения духа о себе самом, нет покаянного болезненного, критического восприятия о всём, что происходит в себе, — тогда и истинные отношения с Богом по умолчанию делаются невозможными. Вне покаяния о себе самом — НЕВОЗМОЖНА не только сердечная, но и вообще никакая истинная молитва. Только лишь при непрестанном сокрушении духа о всём, что происходит в душе и всегда, — возможно видеть Бога, слышать Его голос, иметь открытое общение с иным миром и жительство в Боге. Если есть покаяние о всём в себе, то будет и покой в Боге, будет и радость от молитвы. Душа будет испытывать от молитвы только лишь радость, прилив сил и почти никакой усталости. Вот как важно непрерывное покаянное состояние всех своих чувств перед Богом. Если покаяния нет или оно ослабло — то в душе всё истинное умирает в тот же миг. Это всегда так, и иначе быть не может ни при каких условиях. Некающийся в теле — мёртв для Бога.

Глава девятая
(почему безмолвию в православии выделено особо почетное место, чем оно опасно и чем оно привлекательно. В чём польза безмолвия духовного мира и чем это оправдано)

Все великие святые — помногу безмолствовали, любили безмолвие, стремились к нему, сожалели о его утрате. Возникает естественный вопрос. Чем так исключительно полезно безмолвие, что столь многие святые особо стремились к нему? Что оно даёт? И опять же, на преждевременное безмолвие и отшельничество существует предупреждение и даже запрет. Недвусмысленно говорится, что уединение губит неопытные души.
Во-первых,
безмолвие ума — обязательное условие молитвы. И если кто не способен на долговременное безмолвие ума своего (не каждому это дано), то временное безмолвие настоятельно рекомендуется на всяком утреннем, вечернем, да и вообще на любом молитвенном правиле и тем более на литургии. Нет безмолвия — нет и молитвы. Вне безмолвия невозможно ни молиться, ни развиваться духовно (а правильное духовное развитие — это ОЧЕНЬ медленный процесс). Вот почему безмолвие так высоко ценится у православных… потому что как только выйдет душа из зоны внутреннего безмолвия, она мгновенно и неизбежно погибает для близкого живого общения с Богом. Душе становится невозможен возврат к тому состоянию, что был до падения у Адама, к тому жительству в Боге, когда Адам не пользовался земными словами, и ум его был чист, как благодать Божия.
Опасность же безмолвия не в самом безмолвии заключается, но в отсутствии правильных устремлений у души, когда она остается в безмолвии на значительные сроки. Месяц-два и более. Душа, не готовая к безмолвию, не обученная правильному безмолвию — начнёт жёстко искушаться от духов тьмы, и это неизбежно. Культура правильного безмолвия, как и любая другая культура, — должна быть воспитана опытным духовником.
В настоящее время — это бедствие из бедствий. Опытного в безмолвии духовника найти вряд ли возможно, хотя бы просто потому, что безмолвник, на то и безмолвник, чтобы скрываться от людей. Да и что любящему молитву можно найти в общении с людьми…? Да ничего, кроме как умножения грехов, — это истинно так и по-другому быть не может.
Безмолвие даёт свободу, даёт время на молитву. Но безмолвию необходимо достаточно долго учиться. Не все могут с радостью переносить длительное безмолвие.
К безмолвию — особо приближает и даже необходимо рождает его — нищета духа и покаяние. Безмолствующий — оставляет этот мир душой и переселяется всеми своими мыслями и даже чувствами в молчащий (живой) мир Бога. Более того,
при приближении души к Богу, она не может не делаться безмолвной. А на высших этапах молитвы — наступает полное бездействие в человеке собственно всему человеческому, но внутри него поселяется Дух Бога, и всё становится иным. Настолько иным, что описывать это не решается никто из святых. Описать бытие в Боге — вне безмолвия невозможно, описать, как чувствует дух человека себя в Боге не взялся пока ещё никто… А если бы и взялся, то не нашел бы никто слов описать такое жительство для тех, кто сам не имеет реального опыта особой близости к Богу, когда в Нём растворяется человеческое, и начинается Его Жизнь. Безмолвная Жизнь в Боге и Богом — может передаваться только при личной встрече с безмолвником, достигшим реального успеха в молитве.
Неожиданно вдруг сила его молитв, живая сила его покоя и блаженства в Боге, может войти в чувства и мысли того, кому позволит ощутить это внутри себя Бог. И не нужны уже будут ни слова, ни убеждения. Душа сама поймёт высшую ценность уединения и станет потом уже искать уединения именно для того, чтобы это блаженное состояние жизни в Боге повторялось в нём вновь и вновь. Именно так открылась сладость живого общения с Богом мне. При контакте с живым человеком, с монахом, достигшим большого совершенства в молитве, невозможного вне безмолвия.
Польза же безмолвия духовного мира в том для человека, что в безмолвии душа находит отдых от всего, что наносит боль, а (только не удивляйтесь сказанному здесь) душе, любящей Бога, — наносит боль всё, кроме Самого Бога. Вот в чём причина того, что безмолвники так жёстко сторонятся общения с людьми.
Я имел опыт долговременного безмолвия под руководством опытного духовного отца и хочу сказать следующее. Безмолвие приносит пользу только тогда, когда не только телом покидает безмолвник общество людей со всеми (по сути бесполезными для Вечности) бесконечными их проблемами, но когда и сами мысли человека ПОЛНОСТЬЮ покидают земной мир.
В этом суть, цель и смысл безмолвия: перейти границу этого мира и раствориться в мире будущего века, в котором безмолвие станет нескончаемой данностью. Безмолвник, уходя в иной мир, обучается жить в нём и блаженствовать в Боге ещё при жизни в своём теле. И именно поэтому безмолвник уже не боится смерти, но полностью готов к ней, и, перейдя границу земной жизни, \тот безмолвник, что подвизается законно\ уже совсем почти ничего не встретит нового для себя, но перейдёт в мир духов в уже хорошо знакомое и привычное состояние, в состояние непрерывного питания души Духом Бога.
К тому же, безмолвие обучает душу не только ОПЫТУ жизни в будущем бесконечном веке с Богом, но приносит венец большого терпения в молитвах.
О безмолвии я мог бы писать ещё много похвального и удивительного, но эта книга не посвящена безмолвию.
Оправдано же длительное безмолвие духовного мира ко всякой душе, стремящейся законно войти в него тем, что
в мысленном долговременном безмолвии особо оживает в человеке неосуждение и сострадание. В безмолвии умирает в человеке высокое мнение о себе, умирает высокоумие о Боге.
Вот сам подумай, читатель… Если душа решилась оставить всех и вся и никого ничему она уже не хочет учить, а при иных условиях безмолвие не приносит пользы, то пропадает смысл многих знаний даже и о Божественном, но возникает потребность обучения в молитвенных чувствах, — возникает потребность в развитии (истинной молитвенной силы) которое возможно
ЛИШЬ ТОЛЬКО при отсутствии сложных богословских умопостроений.
Итак, безмолвие не утончает ум, не делает его многосложнее и совершеннее в Богословии, но оно упрощает его, делает его примитивным в Боге, то есть истинно нищим духом и истинно непрестанно плачущим о всём в себе.

Глава десятая
(Как безмолвие ума совершенствует разум на молитве, да и возможно ли безмолвием разума приблизиться к совершенству в Боге? Богородичная молитва)

Говоря о безмолвии ума, конечно же, речь идёт не о полном безмолвии мысли, но о безмолвии частичном. В духовной жизни, как и в других областях жизни, существует ясное разделение на цели и на средства. Следует помнить, что
безмолвие мысли и даже (во многом) чувств — это не цель кающейся души и тем более не самоцель (подобно как у буддиста, ищущего нирвану), но лишь средство или площадка для совершения внутреннего богослужения (для покаяния).
Существует широко распространённое мнение, что потоки своих мыслей остановить якобы не может никто, но это не так. Молитва, если только она совершается правильно, то есть без экзальтации, более-менее непрерывно, при условии неосуждения и невозношения над ближними, при обязательном условии частого приобщения Святых Христовых тайн, сама, с годами — сделает ум почти совершенно безмолвным. Всё, чему Бог позволит отражаться в душе, ищущей Его день и ночь, это словам молитв и молитвенным чувствам, чувствам сдержанным, но постоянным. Полное же безмолвие ума и чувств — чтобы в душе не возникало совсем никаких прошений к Богу и никаких мыслей о своих грехах и о своём Создателе, такому безмолвию меня никто не обучал, да и такое безмолвие мысли не поведёт ли душу к непременной деградации личности? Обязательно поведёт. Почему делаю акцент на этом аспекте? Чтобы ясно отдавать себе отчёт в том, что совершенствует сознание не безмолвие само по себе, ведь безмолвие не цель. Безмолвие — это НЕОБХОДИМАЯ ступень, взойдя на которую, душа только и может услышать и принять внутрь себя Дыхание Бога. Именно
Дыхание Бога (а не безмолвие само по себе) и делает душу совершеннее, опять же не саму по себе, но пока Сила Бога хранит душу и ведёт её по пути очищения от всего наносного, излишнего, тягостного и пустого. А пустого, того, что душе будет ненужно после её перехода в вечность, в нашем сознании и тем более вне нас — очень и очень много…. это весь суетливый и многоречивый безумно забывающий о Боге мир… Нет в ином, Божием мире, суетливости, подобно как в мире земном. Нет (нравится это кому-то или же нет) в Божием мире культурных и научных ценностей, безумно пожирающих сознание людей на земле. Тем более нет там интереса к любым из земных достижений (полётов в космос и прочее). Там царствует непрерывное стремление всех сил души и всех сил мысли к своему Создателю, там царствует жизнь в Боге, жизнь Богом и одним лишь Им.
Вот для чего мысленное и чувственное безмолвие провозглашается необходимым условием при очищении души. Безмолвие и только лишь оно позволяет обрести навык питания Богом внутри себя, без которого (без обретения этого навыка) душа, лишенная всего и приведённая в безмолвие, уже невольно, по смерти тела, будет испытывать большие проблемы. А у святых отцов есть мнение, что если душа не обучила себя (по возможности) к непрестанной молитве к Богу, то после смерти такая легкомысленная душа — Христа уже не увидит. Путь ей останется только один — в вечные темницы ада, покуда кто не вымолит её оттуда, наказанную за преступное пренебрежение к словам Бога: «Возлюби Господа твоего ВСЕМ помышлением твоим».
Итак. Безмолвие ума и чувств не цель, но — это молитвенная площадка, на которой душа только и может плодотворно призывать Дух Бога. Исцеляет душу, естественно, не безмолвие, которое само по себе может быть вредным и опасным для души, но Сам Господь Бог, Пресвятая Троица.
Ещё раз повторюсь, приближает к Богу не безмолвие, но те покаянные чувства и молитвы, которые, если кто не освободит мысли от всего излишнего и пустого, вне безмолвия совершать невозможно.
Православное безмолвие — это место покаяния. Место свободы от всего земного. Место особой близости к Богу. Всё, мешающее (близости к Богу) в православном безмолвии, должно безжалостно уничтожаться — особенно многосложные мысли о Боге, о судьбах мира, о ближних и прочее. Покаянное безмолвие — это свобода от пустого и лишнего. А пустое и лишнее очень не любит, когда душа отсекается от него. Дьявол будет обязательно пытаться потоками пустых иссушающих мыслей годами потчевать душу, практически насильно, в жёсткой форме. На борьбу с мешающими молитве пустыми никчемушными мыслями у души могут уйти годы внутреннего труда. Но если душа преодолеет терпением такое насилие, она может перейти в иное качественное состояние, в состояние, когда пустые мысли и забвение о Боге станут для неё невозможными. То есть у сатаны будет отнята способность ежедневно (и ночами во сне) гадить в мысленный состав души, и наступит покой. Наступит то самое бесстрастие, которое так ищут монахи и некоторые из ревностных к Богу христиан. Не нужно думать, что бесстрастие невозможно. Более того, его не так уж сложно найти, но нужен труд и терпение. Не находят же бесстрастие лишь те, кто не ищет его или же ищет, забывая о терпении.
Свобода от пустомыслия, свобода от тревожных предчувствий «ах, завтра война, инфляция, антихрист…» свобода от страстного желания разбогатеть, свобода от неутоленных желаний славы, «справедливости», свобода от политических пристрастий и от много прочего — это великолепное состояние души без страхов, без томления, без всего того пустого, что мучает весь мир. А мучают мир страсти и тоскливость… С Богом же объединившаяся
[непрестанно покаянной молитвой] душа не знает, да и не может знать: ни скуки, ни уныния, ни тоски, ни неволи от пустого!
Теперь коротко о том, как во внутреннем безмолвии читается полный текст молитвы:
«Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Что даёт терпеливое чтение именно этой молитвы? Какое действие на душу может производить?
Молитва эта (как и все прочие молитвы в безмолвии) читается спокойно, без экзальтации, сдержанно, терпеливо, значительное время, без привлечения гордых человеческих чувств, внимательно, как меня учили — «на отзвук».
Чтение молитвы «на отзвук» – это значит не давить своими гордыми чувствами на прошение и на смысл молитвы, но стараться почувствовать в себе то действие, которое оказывает Сама Матерь Божия и Господь на чувства и мысли. Это действие услышать не так уж сложно, но нужно терпение и время. Терпеливое чтение (раз за разом, повторяясь) полного текста молитвы:
«Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших» может раскрыть двери ко ВСЕЙ полноте Богообщения. Всё, что нужно, так это доверие Божией Матери и Иисусу Христу и уверенность, что молитва, свершаемая в терпении, непременно полезна для души, полезнее любых иных (сложных) размышлений о Боге и тем более полезнее мыслей посторонних.
Да, добрые и тем более устойчивые благие покаянные изменения наступают не скоро, и ошибки во время совершения любой молитвы — неизбежны у каждого, но
без молитвы не очистится никто
Читая же эту молитву, душа может ясно почувствовать в себе (это несложно, но требует терпения) капли той Небесной радости, что носит в Себе Матерь Божия и многое иное, что зависит уже от Бога, но не от нас.
Нужно только избегать духовного туризма в мир молитвы… Туристов иной мир к себе не принимает. Туризм — это когда кто заигрывает с молитвой. День, неделю или месяц молится, а потом — другие дела… более «важные», чем молитва. К сожалению, в наше время духовный туризм — явление нередкое.
Глава одиннадцатая
(Жизнь современного человека, живущего среди суеты, и опыты с сердечной молитвой. Можно ли совместить несовместимое?)

Многие современные православные чувствуют, что жизнь их не развивается так, как им самим это виделось бы правильным не из-за чего-то иного, но именно из-за ежедневного жёсткого, почти непрестанного наплыва отвлекающих от молитвы событий, впечатлений, эмоций, забот и прочего.
Встаешь с утра и попадаешь в неумолимую круговерть потоков… в потоки вопросов и ответов, в потоки забот, в потоки людей, в потоки информации, в потоки развлечений… потоки есть для всего, но только не для спокойной молитвы к Богу.
Да, есть храм, но храм — это хоть и крайне необходимо, но
мало.
И в душу входит стойкое уныние. Мечтается о более спокойной жизни, но она невозможна, потому что есть семья, работа, обязательства, обстоятельства и прочее.
Как быть?
А вот тут ничего не нужно, кроме решимости чем-то жертвовать. Не до фанатизма конечно, но без решимости никуда.
Надо создать себе, ради молитвы, такой образ жизни, чтобы в потоках всего находить
[окна] к Богу. Находить их и во внешнем мире, но более всего — внутри себя. Эти [окна] к Богу, при желании, найти может каждый.
Поверьте мне.
Тот, кто не способен найти резервы для молитвы, живя среди мира, — тот и в уединении покажет себя ещё более безуспешным в молитве, чем тогда, когда он жил в миру. Уединение — крайне жёсткая школа, точно не для слабонервных, и во многом в уединении даже более трудные условия, чем при жизни в монастыре. В уединении душа рано или поздно встретится с прямым противодействием ее молитвам из мира духов, а мир духов всегда в разы тяжелее нагружает душу, чем мир земной. Именно поэтому я не рекомендовал бы уединения никому, кроме тех немногих, кто провёл в молитве более десяти лет, и то не всем, но тем, кто особо расположен к уединению и к невысокому мнению о себе.
Всегда можно найти время, в которое можно и среди мира молиться сосредоточенно — на пути к рабочему месту, перед сном, в свободное время — вместо фильма, вместо застолий, вместо пустой болтовни и много ещё чего прочего — можно посвятить молитве с погружением (пусть и ненадолго) своего сознания в сердце. С погружением без обольщения собой, аккуратно и главное… главное, это
пусть будут всего лишь пятнадцать-двадцать минут в день, но ежедневно
Всмотрись в себя, читающий…. сколько времени уходит на пустые пересуды, на просмотр информации и на общение в сети — цена, которой в вечности, — нулевая… Болтаем о политике, о фильмах, о событиях, о спорте и о прочем, но ни политика, ни спорт, ни прочее, (ни даже разговоры о Боге) не уйдут с нами за порог жизни.
За порог жизни уйдёт или навык обходиться без Бога или навык молитвы, и третьего не дано никому. Первый навык убьёт душу в вечности, второй даст шанс на внутреннее благополучие и здесь, и там…
Выбор — за человеком.

Опыты с сердечной молитвой только лишь кажутся несовместимыми с жизнью в миру. Конечно, погружаться в сердце с утра до ночи, как это необходимо делать в уединении, в миру будет невозможно. Но на то, чтобы найденные душой
[окна] к Богу заполнять ежедневно опытами с сердечной молитвой, резерв найти может каждый. Может — если только сам этого пожелает. Да, будет трудно, но без труда — весомого результата в духовной жизни не достигал никто и никогда.
Глава двенадцатая
(Почему я ни слова не пишу и монашеской сердечной молитве)

О монашеской молитве я не пишу ничего, потому что я не монах. Мне неизвестны изменения души, происходящие в постриге.

ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ НАПИСАТЬ АВТОРУ

ОБ АВТОРЕ

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ЕЖЕДНЕВНО НОВОЕ НА МОЁМ ТЕЛЕГРАМ КАНАЛЕ