Тебе кажется, что твоё мнение и мнение Бога совпадают
(Из цикла рассказов о людях церкви. Пробный набросок 1-й)
В 92-м году настоятель собора, в котором я начинал свой путь ко Христу, возложил на меня обязанность помогать одному из духовников священства Алтайского края, игумену Петру. Хотя отец Пётр не был моим духовным отцом, но за девять лет достаточно близкого знакомства с ним я узнал от него немало полезного из тех разговоров, свидетелем которых мне довелось быть в его доме. Летом я не особо, чтобы часто, но всё же трудился на огороде игумена, зимой помогал с дровами и приходил всегда, когда нужно было что-то сделать по домашнему хозяйству. Зимой, особенно после метелей, нужно было приходить чаще, чтобы вовремя убрать снег со двора или крыши. Из-за преклонного возраста отцу Петру эти работы были непосильны.
Дом его был небольшим, и ничего ценного внутри дома не было. Если чем-то и отличался он от простых сельских домов, расположенных в небогатой сибирской глубинке, то лишь тем, что в нём был водопровод, из которого, то и дело пропадая, но всё же иногда текла слабой-слабой струйкой вода. Когда она исчезала из крана надолго, приходилось ходить за ней с вёдрами через два дома, к соседям на колодец. После работы, если особо спешить было некуда, по обычаю, я оставался на трапезу или для молитвы. Молиться отец игумен любил, молился много и приучал к этому всех, кто советовался у него.
В те годы в Алтайском крае рукополагали десятки новых иереев, многим из которых для совета или разрешения недоумений правящим епископом было официально рекомендовано обращаться к отцу Петру. Недоумений же возникало немало. Духовных семинарий было несколько на Россию, а на Алтае их не было совсем. Рукополагали так, что новоиспечённое священство поступало на приходы лишь с теми знаниями, которые они успевали приобрести в течении нескольких месяцев их нахождения на клиросе. Богослужебной практики и опыта, даже, на первый взгляд, в несложном, не хватало по естественному ходу вещей. Из литературы можно было купить календарь, некоторые богослужебные книги (не все), и, если повезёт, какой-либо из вариантов настольной книги священнослужителя. Духовную литературу, посвящённую молитве и аскетике, иногда достать было можно, но были сложности. Так или иначе, но регулярно присутствуя при разговорах игумена Петра с молодыми священниками, я узнавал о церковных проблемах изнутри и учился.
Сейчас это может казаться странным, но вопросы о высоких степенях молитвы, о глубоком смирении и обо всём, что касалось сложных духовных состояний, в те годы, когда я знал игумена Петра (отошедшего к Богу в 2010 году), не задавались. Также и среди верующих подобное не обсуждалось нигде и никем. Из тех, кто регулярно посещал отца Петра, я знал лишь двух мирян, имеющих высшее образование, которые изредка поднимали непростые темы о молитве, и с которыми я потом близко сошёлся, но не в духовной области, а по- житейски, в том, что касалось практики храмового украшения и строительства. Только эти немолодые уже люди всерьёз интересовались внутренними молитвенными состояниями, но мне мало что было понятно из их разговоров с отцом игуменом. Очевидно, сказывались не только моя необразованность, но и почти сорокалетняя разница в возрасте. Я был молод, самонадеян и настолько неопытен в духовной жизни, что даже и не понимал в те годы, что нахожусь рядом со светильниками веры того времени.
Более понятными для меня были обсуждаемые при мне вопросы о ходе богослужений, о порядке совершения треб, о тонкостях соблюдения поста, о правильной подаче проповедей, о деталях обустройства и освящения новых престолов, жертвенников, алтарей и прочее. Это было не только моё личное духовное детство, но общая духовная юность для только-только начинающих приобщаться к церковной жизни России после развала СССР. Это была юность честная, наивная и до предела простая в своих несложных терпеливых проявлениях.
С развитием же интернета и особенно после того, как открылся широкий доступ к океану православной литературы, в церкви родилась та самая жуткая болезнь, о необъятных масштабах которой до времени (90-ых годов) никто даже и тенью мысли своей не подозревал…
Горделивая и активная болтовня о духовной жизни в сети, лишь для вида слегка принарядившись в овечьи шкуры, вылилась в доселе небывалую по своим масштабам самую настоящую волчью пандемию хронического осуждения всех и вся. И все те «волки» и «волчицы», кому только позволяли это делать их воспитание, совесть и обстоятельства, стали ожесточённо винить как верующих, так и неверующих не только в возможных, но даже и в невозможных отступничествах от истинной веры.
Раздоры и смуты с взаимными жёсткими оскорблениями и столкновениями «волков» в овечьих шкурах и без шкур на почве религиозных споров стали отталкивать от православия в том числе и тех, кто мог бы с симпатией и неподдельным интересом прийти в Божий храм.
Но они уже не придут, потому что не встретили среди верующих любви, заповеданной Иисусом Христом, а встретили такие формы общения христиан между собой, которые не позволили бы себе многие, пусть в чём-то хотя и далёкие от православной веры, но всё же уважающие себя и других люди.
Лично меня в интернете только за последний месяц «любвеобильные» «хранители чистоты» православной веры публично называли «гадёнышем», «тупым», «дебилом» и т.п. На фоне столь «высокодуховного» обращения такие эпитеты в мой адрес, как «сектант» или «самовыдвиженец во святые» и другие подобные синонимы стали восприниматься мной почти ласкательно.
Не столько удивляет то, как меня называют, сколько то, кто так называет меня.
Так называют меня те самые люди, на личных страничках которых расположены поучения великих святых, где есть регулярные поздравления с православными праздниками и необъятное множество хороших православных проповедей и, конечно же, прекрасные иконы. Если судить по внешнему содержанию тех страничек ВК, изнутри которых тебя могут оскорбить нежданно-непристойным образом, то хозяин стены — сама святость и высота православной веры…
Не вижу ничего удивительного в том, что до начала 2000-х годов общество православных было так или иначе, но всё же в целом и главном единым в мнениях об основах спасения своей души. А к середине 2010-х даже широко известные и уважаемые многими верующими проповедники православия, имеющие положительный духовный опыт, почему-то перестали гнушаться жёстко осуждать тех, кто, по их мнению, ошибся в религиозных тонкостях, и ядовитая лавина осуждения, тысячекратно умножившись через интернет, стала втягивать в своё шумное движение в преисподнюю уму непостижимое число людей. В настоящее время, я думаю, будет не так просто найти хотя бы одного верующего, которого не раздражал бы своими речами или Смирнов, или Осипов, или Головин, или Кураев, или Ткачёв, или Симеон Бескровный (известный под псевдонимом Симеон Афонский), или патриарх Кирилл. Но волчья пандемия осуждения жаждет духовно сожрать не только живых… Покойников, так же, как и живых, не могут оставить в покое заразившиеся вирусом осуждения. Особо печалит то, что в русло осуждения стало вливаться всё большее и большее число людей, облечённых священным саном.
Нашлись священники, которым не угодил митрополит Антоний Сурожский. Они не поленились на обвинения с опорой на полученное ими богословское образование. Всё это выкладывается в сеть в качестве богословски доказанной критики, на которую, по моему мнению, имеет право лишь тот, кто сам стал реальным святым.
Кому-то не понравился преподобный Порфирий Кавсокаливит, и на телеканале «Союз» на преподобного Порфирия вылили ведро яростного осуждения. Продуманно и совершенно спокойно осудили прославленного святого на всю православную Россию, и это осуждение до сего дня поддерживает большинство тех, кто смотрел этот ролик, что можно заметить по лайкам на ютубе. И тому подобное, и так далее…
Случаи осуждения и список тех, кого осуждают, не щадя ни живых, ни почивших, не гнушаясь осуждать в том числе и прославленных церковью святых, я мог бы продолжать долго.
Грех осуждения стал обычным и «неопасным», точно по той же самой схеме, по которой «неопасными» стали многие иные грехи в наше духовно печальное время. Люди привыкли ко греху осуждения как к чему-то рядовому и повседневному, вот и всё…
Как-то раз мне лично довелось слышать проповедь епископа, в жёсткой форме осуждающего преподобного Паисия Святогорца. Публичное осуждение святого (к тому времени более года, как официально прославленного!) не вызвало протеста ни у одного человека. Не вызвало это осуждение не только протеста, но даже и удивления и у меня самого. Думаю, что осуждение «ради чистоты веры» в сознании современных нам верующих (независимо от того, в священном ли находится сане осуждающий или нет) вкоренилось и укрепилось, по видимому, необратимо.
…
…
Печаль заключается в том, что верующих стали привлекать иллюзии той или иной «богословской истины» и «правды» без попыток личного молитвенного смирения своего ума и чувств в сочетании с личным действием Любви Христа.
…
…
Мой жизненный опыт подсказывает, что чума осуждения будет всё более и более углубляться, шириться и распространяться по телу православной церкви просто потому, что не встречает веского противодействия себе среди верующего народа. Чума осуждения тысячами, а возможно, и миллионами будет увлекать в ад бессмертные души человеческие…
Понимаю, что своим кратким воспоминанием о мудром наставлении игумена Петра, о котором ещё раз вспомню в конце рассказа, пандемию осуждения не остановить, но кто может запретить мне с печалью вспомнить годы, когда конфликты на почве разногласий о чистоте веры возникали до крайности редко. Они возникали лишь при случайных редких встречах православного священства со старообрядцами, безпоповцами или, опять же при нечастых, стычках с агрессивно нападающими на православие баптистами. Между собой православные о чистоте веры не спорили вообще никогда. Если же где-то кто-то спорил о чистоте веры, то в реальной жизни на Алтае вплоть до моего первого знакомства с интернетом в 2009 году я о подобных спорах не слышал ни единого раза.
+++
+++
Не знаю, многие ли это отметили, но современное нам общество верующих приблизительно за два десятка лет впитало в себя дух религиозных конфликтов в небывалых масштабах! Верующие втянулись в тщательно продуманную сатаной индустрию православного осуждения столь плотно, что сложно стало найти верующего, который бы так или иначе не был бы обвенчан с нелюбовью к кому-либо из православных проповедников. И я задаю себе этот вопрос: а моё личное недовольство чьими-либо проповедями и размышлениями о религии имеет ли право на существование пред Христом?
+++
+++
Как-то по окончании уборки снега, ненамеренно, мне довелось присутствовать при жалобе одного из молодых священников игумену Петру на Фёдора, которого хорошо знал также и я. После того, как возмущавшийся выговорился, отец Пётр сказал слово, запомнившееся мне надолго и произвело на меня большое впечатление.
— Отец, ты хочешь его осудить только лишь потому, что тебе кажется, что твоё мнение и мнение Бога совпадают.
Возмущавшийся, очевидно, поняв свою ошибку, задумался.
— Я рассказал это потому, что он у вас исповедуется и у вас есть опыт. Вы можете исправить его.
— Я не знаю, что думает Бог, — с присущей ему детской простотой грустно покачал головой отец Пётр.
— Если бы Фёдор сам пришёл и покаялся, я принял бы исповедь. Давать некающемуся совет нельзя, но за него не запрещено молиться.
— Но ведь.. — хотел было привести ещё какие-то доводы жалующийся.
— Прости, — мягко перебил его отец Пётр, — но прежде Бога ни заставлять, ни осуждать, ни хвалить, ни тебя, ни его я не могу.
После этих неожиданных для меня слов отца игумена на какие-то полминуты в той комнате, где мы были, как мне показалось, воцарилась особая блаженная тишина, а после паузы отцы перешли к обсуждению богослужебного порядка предстоящих постовых служб.
Позже рядом с отцом Петром я не один раз испытывал блаженные молитвенные состояния, но так как это были первые годы моего воцерковления, то по простоте душевной и малоопытности я думал, что подобное тому, что тогда испытывал я, испытывают абсолютно все те кто находится рядом с любым из пожилых православных священников.
В 1995-ом я поступил на послушание в один из монастырей Калужской епархии, и там им мне пришлось столкнуться с другим, более сложным составом пожилого священства, рядом с которым благодатные переживания было ждать бесполезно. Реальность оказалась слишком удручающей, но к добру или худу, мои розовые очки были разбиты, и это привело к тому, что в 1997-ом я вернулся на Алтай, но уже не на приход, а в горы — для молитвы.
Твоё мнение и мнение Бога не совпадают
Комментарии блокированы во избежание спама