12 глав (десять тысяч слов) о достоинстве жизни в Боге
Вместо предисловия
Усваивать рассматриваемые ниже темы будет непросто для любого из читателей. Уверен, большинству вообще впервые в своей жизни придётся столкнуться с некоторыми из тех понятий о православии, которые мой (ныне покойный) духовный отец закладывал в меня как базовые. Новизна (хорошо забытого древнего) знания — в этом первая трудность для понимания рассматриваемых вопросов. Вторая (много большая) трудность заключается в том, что правильно понять то, о чем пойдёт речь ниже — невозможно без долговременных раздумий. Третья трудность выражается в возможном сопротивлении дьявола внутри души читающего многому из того, о чем пойдёт речь ниже.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Достоинство смирения ума
Что современный человек знает о смирении ума (о смирении души, духа, просто о смирении)?
С уверенностью могу сказать — правильных знаний о смирении в наше время нет почти ни у кого. Причина не столько в том, что глубокие размышления о христианском смирении в современном обществе непопулярны, но в том, что в среде верующих (читавших что-либо о смирении у святых отцов) бытует немало ложных представлений о смирении. А ложные представления для тех, кто в них верит — хуже неведения.
Расскажу о том, что я слышал о смирении от моего духовного отца (Даруй покой, Господи, душе его в Царствии Своём).
Прошло уже более двадцати лет, но я хорошо помню разговор, который описываю, от себя ничего не прибавляя. Разговор начался так:
— Иоанн Лествичник пишет, что смирение божественно и непостижимо. Не могу понять, как можно правильно пользоваться тем, что непостижимо?
— Сам как думаешь? Что значит смирение?
— Ну…, не давать волю себе. Смиряться перед начальством, перед людьми. Считать себя хуже всех. Покоряться неприятностям. Не рассуждать лишнее.
— Нет. К смирению это отношения не имеет. Смирение это не безволие перед обстоятельствами.
— А что?
Помню, в голове мелькнула мысль: «кто может правильно рассуждать о непостижимом»?
Словно почувствовав моё неверие, духовник ответил не сразу.
— Смирение — это дар Бога исполнять Его волю.
— Как это? — я ничего не понял из сказанного.
— Ну вот смотри. Идут овцы за пастухом. У кого есть дар слушаться пастуха — те идут за ним. Ну а те, которые слушают себя, идут куда хотят сами.
— А в реальной жизни как это может мне помочь? — я был раздражен простым его ответом.
— Я к тому, что смирение — это не безволие, не безхарактерность и даже не насилие над своей душой, но это прямое внушение от Бога, действующее в ком-либо. В этом суть спасения. Слушаешь Бога и спасаешься. Не слышишь Бога — погибаешь. Смирение — это сила Бога внутри тебя.
Не знаю почему, но духовник при этих словах легонько постучал указательным пальцем по моей груди.
— Сила Бога…. Никогда не задумывался об этом, — я был озадачен, — ну, например?
— Ну вот смотри. Хожу я в церковь. Молюсь. Ничего особого долго ведь может не происходить. Но если будешь стараться — однажды придёт смирение и тогда изменится в тебе всё.
— Как?! — я ничего не понимал.
— А так. Откроется внутри тебя Божий мир. Границы мира земного исчезнут. Ты почувствуешь в себе те потоки, что управляют миром мертвых и миром живых, и дана тебе будет власть влиять на потоки. Молитва станет другой. Всё в тебе изменится. Это и есть смирение. Ты услышишь голос Бога и не сможешь не идти за Ним.
— Это возможно…?
— Смирение приходит только так.
— А как же безропотно терпеть скорби? Смиряться перед людьми и прочее?
— Это попытки к смирению. Они могут приносить пользу душе, а могут не приносить, потому что есть ложное смирение. Настоящее смирение даёт Бог. Оно меняет в человеке всё. Любой человек непостижимо меняется, когда приходит к нему смирение.
Потом разговор перешел в иное русло.
Во время того разговора я понял, что слова моего духовника можно было понять лишь пережив смирение на опыте. То есть дар смирения надо ждать и не обольщаться, что смирене во мне есть тогда, когда его в помине нет.
Потом, несколько месяцев позже, у меня был ещё один запомнившийся, более длительный разговор о смирении с моим духовником. Может кому-то этот \второй\ разговор не покажется душеполезным, но на меня тогда он произвел большое впечатление.
— Не думай много о духовной жизни. Одним смирением можно спастись.
— Смирение сложно найти. Вы же сами учили.
— Сложно для тех, кто не ищет. На других не равняйся, сам ищи.
— Как?
— Мир не помнит, но ты помни. Первые ангелы стали демонами после того, как потеряли смирение. С того времени ничего не изменилось. Не будешь искать смирения — тоже станешь как дьявол.
— Но как искать его, если я не знаю какое оно?
— Смирение — это когда ты ищешь волю Бога, помнишь о Нём, стремишься к Нему. В стремлении к Богу сложного ничего нет. Будешь стремиться и Бог обязательно ответит. Проснулся утром, первым делом думай о Боге и не давай в течения дня ни одной мысли без Бога входить в тебя.
— Память о Боге — разве это смирение?
— Смирение не придёт, если Бог не станет для тебя важнее всего. Когда придёт смирение — оно сразу же даст душе покой, даже если ты будешь идти на смерть. Покой в Боге — это как веревка, которой Бог привязывает к Себе душу. Смиряться — значит всегда просить. А просить Бога — это как дышать. Всегда надо просить и тогда придёт смирение.
— Мне трудно понять это… — вздохнул я.
— Я тебе скажу как можешь ты спасти свою душу. Только запомни насколько это важно. Важнее всего, что ты знаешь, — не обращая внимания на то, что я не понял его, продолжил говорить духовник. — Есть два состояния внутри каждого человека. В одном состоянии душа побеждает дьявола, в другом — она никогда его не победит. (он особым тоном выделил слово «никогда»). Дьявол только тем и занят, что заманивает мысли человека в ложное состояние. Он будит воображение. Все, кто гибнут — гибнут воображением. Все, кто пытается бороться с дьяволом своим воображением — проигрывают. Если хочешь быть свободным от дьявола — перестань представлять всё и он не сможет долго бороться с тобой. Не воображать — это значит смирить свой ум. Если нет представлений ни о чём — тогда это становится идеальным местом для молитвы. Смиришь ум — погубишь дьявола. Иначе — тебе его не одолеть.
— Смирить ум, разве это так важно?
— Да. В смирении ума жил Адам до своего падения. Ради смирения нашего ума распялся и страдал Христос.
— Где вы читали об этом?
— Читать об этом мало пользы. В смирение ума нужно войти самому. Один раз войдёшь в него, почувствуешь его вкус и никогда уже не сможешь это забыть.
Я задумался. Духовник мой имел особенность, ради которой я выбрал его и стал чаще бывать у него. Рядом с ним как-то само собой забывалось все, хотелось молиться, думать о Боге и говорить только о Нём. Нередко я не понимал того, что говорил мне отец Александр (имя изменено), но тот внутренний покой, что я чувствовал рядом с ним, располагал меня ходить к нему за советом. По неразумию своему я иногда открыто спорил с отцом Александром, но его слова заставляли задумываться о таких вещах, которые прежде мне на ум не приходили. Многое из того, чему он учил меня, открывалось во всей своей важности лишь спустя долгое время. Он был для меня (да и до сих пор остаётся) как катализатор неожиданных мыслей. Полчаса — час, проведённые в разговоре с ним, иногда давали мне пищу для многолетних размышлений. Удивительный, вдумчивый, неординарного ума человек. Подобных ему людей я встречал крайне редко.
— У меня уже каша в голове, — честно сказал я. — Смирение — то это сила Бога, то состояние, то прошения, то вообще не пойми что… Как это всё впихнуть в свою голову?
— А ты как хотел? Без труда получить дар Божий? Так не бывает. Я тебе больше скажу. Смирение — это Дух Бога, Ангел, поселившийся в тебе и начинающий объяснять тебе всё. Ты только старайся внимательнее слушать. Бог недалеко от каждого из людей. А понять Бога можно только смирив ум. Молитва при почти полном безмолвии твоих мыслей — это и есть то состояние, которое дьявол не может долго терпеть и уходит. Меняют человека не умные мысли, но практика молитвы. Помнишь то самое важное, что я говорил тебе о молитве?
— Что во время молитвы нельзя принимать никакие мысли. Нельзя представлять ничего, но только слушать смысл прошений.
— Вот так ты и почувствуешь силу покоя в Боге, а потом услышишь и Ангела, направляющего тебя.
— Как я его услышу?
— Он станет помогать тебе внимательнее молиться. Научит тому, что нельзя принимать в себя. Ангел говорит силой, а не словами. Слова для ума ничто, сила — всё.
— Как можно описать эту силу?
— В этой силе жили Адам и Ева до своего падения. Все чувства их находились в Боге. Языка, на котором мы говорим, не было, но чтобы чувствовать Бога, дышать Им — не нужны слова. Нужны живые чувства, а ум должен умолкнуть и подчиниться Богу. А если ум что-то представляет, то это значит, что дьявол обманул тебя. Представления — это оружие дьявола. Оружие Бога действует без представлений, но с силой. Понимаешь о чём я говорю? Сила Бога делает ум спокойным.
Я понимал не всё. Многого вообще не понимал, но внутри было ясное свидетельство того, что отец Александр прав. Нужно мне было лишь чаще налегать на молитву, а более ясное понимание о силе Бога и о прочем прояснится должно будет потом со временем, само собой, если только я не утрачу терпение.
***
Спустя какое-то время отец Александр озвучил мне ещё одну неожиданную для меня в те годы мысль: «Смирение ума — опасная добродетель». На мой недоуменный вопрос «Чем же она может быть опасна?» он ответил так: «Не созревший человек может выдумать себе, что он уже достиг «смирения» или «особого покаяния», но всё это будет пустое. Всё ценное делается не скоро». Я спросил: «А как различить выдуманное смирение от истинного?». Отец Александр ответил так: «Выдуманное увеличивает силу страстей. А всё то, что от Бога, даёт твердый покой»
Со временем я научился узнавать в себе то, что вело меня к смирению и понял, чего надо избегать, чтобы это не отбрасывало меня назад. Естественно, опираясь на опыт своего духовника, я смог избежать многих ошибок. Без духовника спасать свою душу — много труднее, чем когда у тебя есть опытный молитвенник и советчик. К тому же духовность как из сосуда в сосуд может переливаться из одного человека в другого даже без слов. Убеждался в этом множество раз.
Чтобы не перегружать текст изложу коротко.
ЧТО ВЕДЁТ К СМИРЕНИЮ
Сильнее всего приближает к смирению ума (то есть к покорности ума Богу) внимательная частая молитва без рассуждения. Смиряет познание личных немощей. Смиряет признание личных частых ошибок в людях, в событиях и прочее. Смиряют размышления о заповедях. Ведь ясно же, что глубина заповедей бездонна. Смиряет очень хорошо, когда ты хочешь достичь какой-либо добродетели, но идут годы и даже десятилетия, но она никак не даётся. Смиряет то, что Бог обычно душе дает скачкообразный духовный рост как раз в такое время, когда душа уже совсем не ждёт роста. Бог скачкообразно изменяет душу нередко именно тогда, когда душа почти придет в отчаяние и даже перестанет трудиться над собой. Тогда неожиданно приходит Бог и меняется внутри души все очень сильно и сразу. Тогда сразу ясно осознаёшь, что изменение произошло не по твоей вине и не по твоей просьбе, но от Бога, потому что душа даже и не надеялась получить это. А Божии дары — они невероятно большой цены. Когда получит душа какой дар от Бога — она сразу поймет, что это всегда превосходнее любых её даже самых смелых надежд. Жизнь с Богом — невероятно интересная, но мало тех, кто реально близок к Богу, лишь потому, что Бог не даёт Свои дары никому из тех, кто не умеет ждать долго. А долго — это более десяти лет трудов над собой. Вообще чувство болезненного сокрушения духа обо всём в себе и всегда вырабатывается в том, кто любит молитву в предельно устойчивом навыке. Со временем душа отчётливо усваивает эту ЕДИНСТВЕННО ПРАВИЛЬНУЮ основу духовной жизни: есть сокрушение о себе — будет и покой от Бога, и обильная благодать. Но как только сокрушение ослабится или уйдет, ТО сразу же уйдёт и покой, а мысли станут прыгучими и неспокойными.
.
Утрата НЕПРЕСТАННОГО сокрушения духа — это худшее, что может произойти с любым из подвижников веры. Вслед за утратой болезни о себе — само собой начинает рушится в душе всё, что есть в ней ценного от Бога. Утрату непрестанного сокрушения духа в самом себе ничем нельзя оправдать. То есть ни при каких условиях, пока душа находится в теле, не должна она оставлять сильного, болезненного, не перестающего ни на один миг покаяния о всём в себе — это АКСИОМА И ОСНОВА духовной жизни, без которой (любым иным способом) реальное приближение к Богу — совершенно невозможно.
.
Глубиной боли о себе и главное — постоянством (непрестанностью) покаяния определяется духовная опытность и само существо духовной жизни. Если покаяние ослабилось — истинные духовные переживания становятся для души невозможными.
ЧТО ПРЕПЯТСТВУЕТ СМИРЕНИЮ
Исследование тонких богословских вопросов. Споры о вере. Многословие в любых формах. Размышления о мире. Любые размышления, не привязанные к Богу. Осуждение, возношение над людьми. Если же душа считает себя саму лучше кого бы-то ни было — это не просто препятствует смирению, но полностью убивает его. Препятствует смирению подсчет молитв и почти любые законченные выводы о чем бы-то ни было. Мир и всё что в нём — тайна Бога и тот, для кого в этом мире всё более-менее ясно и понятно — НИКОГДА не сможет приблизиться к смирению ума и к Богу.
К ЧЕМУ ПРИВОДИТ СМИРЕНИЕ УМА
Можно подумать, что смирение ума — это скучно, потому что мыслей должно стать меньше. А молчание разума — разве может быть не скучным? Но как раз всё происходит наоборот. Да. Смирение ума не только жёстко обедняет внутренний словарный запас, но даже и убивает его, делая слова и вообще любые умные, тонко обоснованные и тем более любые сложные мысли совершенно лишними пред Богом. Но, убивая сложные интеллектуальные построения, смирение ума открывает душе абсолютно новый мир внутренних переживаний. Мир сильный, властный и (что удивительно) в сотни крат более богатый и быстродвижный, чем мир слов. Описать этот мир Бога словами — реально невозможно. Во- первых, потому что это мир Покоя. Это парадокс и реальность… экзальтации в мире Бога нет, но все и любые чувства души внутри него — невероятно устойчивы и сильны. Мир Бога — ещё большая тайна, чем мир земной.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Достоинство нерассуждения
Великому Антонию приписывают слова: «Пост, бдение, нестяжание, милостыня и иное, всё это полезно для спасения, но выше всех добродетелей рассуждение. Оно учит человека идти путем средним».
Святой Иоанн Лествичник говорит: «От послушания рождается смирение, от смирения — рассуждение».
Некогда эти две цитаты я привёл в «доказательство» неправоты моему духовному отцу, когда впервые услышал от него словосочетание «добродетель нерассуждения».
Сейчас конечно же моему духовнику я даже в мыслях не посмел бы противоречить, но тогда, в начале пути в вере, оспаривать всё, что мне виделось несоответствующим учению святых, я считал делом чести. С одной стороны, это было правильно. Спор развивал мой ум. С другой стороны, в подобных ситуациях духовнику было труднее достучаться до моего рассудка.
Но это уже история. Духовник, надеюсь, на Небе, ну а мне ещё предстоит Суд Божий впереди за все те мои противоречия ему, что были в прошлом.
Вот о какой добродетели нерассуждения я услышал впервые от своего духовника в середине 90-ых. Ищущий правду Бога да разумеет.
— Рассуждения не спасают. Не научишься ты молиться, пока не научишься не рассуждать, — отец Александр сказал это как всегда спокойно, но я его слова принял в штыки.
— Но почему нельзя рассуждать? Ведь написано же у Великого Антония, что рассуждение выше всех добродетелей. Иоанн Лествичник о том же говорит (я привёл соответствующую цитату), да и в Евангелии сказано: «исследуйте Писания».
Отец Александр смотрел на мой несколько взъерошенный вид с жалостью. Нет, он не показывал мне свою жалость нарочито и обиженно, но я видел её в его глазах и это злило меня.
Разговор продолжился не сразу.
— Молиться и рассуждать одновременно невозможно. Вот сколько будешь жить, столько и будешь выбирать между молитвой и прочими мыслями. Но если научишься молиться, то перестанешь рассуждать. Вообще перестанешь, останется только молитва.
— Что это значит? Есть, типа, такая добродетель нерассуждения? — нажимая тоном на долю сарказма спросил я.
— Есть. Никто не сможет без неё ничего понять правильно.
— Ну это вообще…, — я еле сдерживал раздражение. — Понимать не рассуждая… — это что-то новое в философии для меня.
— А не нужна перед Богом никакая философия. Вера нужна. Рассуждать невозможно без гордости. Если бы ты верил в то, что Бог непостижим во всём, что ты видишь, то давно уже перестал бы о многом рассуждать.
Меня как током ударил смысл его слов.
— Я неправ. Как обычно, — я даже губу прикусил от досады на себя.
Отец Александр не обратил никакого внимания на мой удрученный вид, но спокойно и как-то по особому взвешенно сказал:
— Если вдуматься — общение между душами невозможно через слова. Слова мало что передают. Душа с душой может встретиться друг с другом лишь за пределами слов, без рассуждений. Так же и с Богом. Если кто встретится с Ним, тот перестаёт рассуждать. Это всегда так.
Я промолчал в ответ. Передумал кучу всего, укорил себя и спустя какое-то время спросил:
— Как научиться не рассуждать?
— Только верой в то, что всё, что ты видишь — непосильно для твоего ума и что всё, что происходит, с точки зрения Бога — справедливо и так будет лучше для всех.
— А грех? Как он может быть лучше для всех?
— Ты пытаешься умом вникнуть в Промысл Бога, который ничей ум никогда не в силах будет вместить. Нужна вера, а ты спрашиваешь умом и ищешь ответ для ума, а надо верить сердцем и молиться. Верующее сердце не спрашивает всеведущего Бога ни о чём, оно молится о всех, с кем встречается, без рассуждений о ком-либо.
— Но чем-то же должен ум руководствоваться? — упирался я на своём.
— Руководствуйся любовью к тому, с кем встречаешься. Разве этого мало? Пойми, путеводителем твоей души должен быть не разум, но молитва и призываемый тобой Бог.
Какую же я вину тогда почувствовал перед отцом Александром за то, что спорил с ним. Это чувство заставило тогда в 96-ом замолчать. И до сего дня я пытаюсь понять ту глубину, что я услышал в тот день. Жаль мне сейчас, что отец Александр уже не может наставлять меня своей удивительно глубокой простотой и непостижимостью. Я более чем уверен, много больше чем словами он дал пользы моей душе своим молитвенным состоянием. Он был один из тех немногих монахов, у кого я мог учиться доброму, даже когда он мне не говорил ничего. Его молитвенное состояние всегда особо отражалось на выражении его лица. И глаза… какие удивительные были у него глаза. Всегда спокойные. Смотрящие ровно. Видящие даже не тебя, а словно нечто иное за тобой. Может Бога? Не знаю. Не мне судить. Но всё то, что я слышал от него о добродетели нерассуждения, я стараюсь исполнять на деле и до сего дня. Тоже по своему — без рассуждения.
Помню ещё как-то он говорил:
— Чтобы спасаться — рассуждать не нужно. Нужно заболеть молитвой. Хранить её в себе несмотря ни на что. Молитва важнее всего. Куда она нас приведёт мы не можем знать. Как она действует — мы тоже не можем знать, но если оставишь молитву — заблудишься в рассуждениях. Хоть о Боге рассуждай, хоть не о Боге. Какая разница? Рассуждения вводят в гибель миллиарды людей. Молитва без рассуждений, если будешь ценить её больше всего на свете, она может и очистить и спасти. Без молитвы мы ничто. Раз уж ходишь ко мне за советом, то не рассуждай, а чаще молись.
Не знаю, без добродетели нерассуждения можно ли вообще мне спастись?
С нерассуждения начинается каждое мое утро, к нему возвращаюсь в течении дня и засыпаю с ним. Другие пусть как сами хотят, но как только ум мой выходит из сна, первым делом я стараюсь очистить его от остатков сна (если что-либо снилось) и уцепиться всей душой за слова той молитвы, что у меня на данный период в ходу. Обычно это двусловная Иисусова молитва или полный текст: «Богородице Дево радуйся». Или же, очистив ум от всего, начинаю читать молитвы к причащению перед утренним богослужением.
Важнее важного приучить свой ум НЕПРЕСТАННО покидать всё маловажное, ни о чем не рассуждать, но только вслушиваться и вслушиваться в слова молитв, удерживая себя в Покое Бога, находиться в котором невозможно без нерассуждения.
Естественно у меня, как и у каждого человека, возникает по ходу жизни немало проблем и немало неприятных деталей: проблемы финансовые, бытовые, проблемы с детьми, болезнь, сбой программного обеспечения в компьютере и иное прочее. Но и тут нерассуждение помогает мне никогда и никого ни в чём не винить, но даёт силу терпеть всё как от Руки Бога. И разумно нерассуждающая душа моя остаётся в полном покое при почти любом раскладе событий. Абсолютный внутренний покой последние семь-восемь лет и почти непрестанная молитва. Вот как высоко и полезно не рассуждать ни о ком и ни о чём. Даже о своих грехах не должно рассуждать слишком много и тем более подробно. К добру это не приведёт. Не должно себе и представлять Суд Бога в подробностях, сравнивать себя (свою \тем более чужую\ жизнь) с заповедями Евангелия и представлять, что ты сходишь в ад (или как другие сходят в ад). Всё подобное — это ТОЛЬКО лишь ГОРДЫЕ фантазии добровольно лишившей себя смирения и забывшей о добродетели нерассуждения души. Фантазиям о своей и чужой греховности ВООБЩЕ НИКОГДА И НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ не надо доверять, но надо считать себя всегда достойным ада БЕЗ РАССУЖДЕНИЯ. Так учил меня духовный отец.
Тот, у кого добродетель нерассуждения доведена до ежедневного автоматизма, не рассуждает о мире. Новости он может читать, но он не станет рассуждать ни о ком в уме своём и уж тем более никого не станет осуждать в своём сердце. Ум не сможет непрестанно свободно пребывать в молитве и в близости к Богу до тех пор, пока он не оставит на Милосердного Бога — всех и вся, в том числе и Суд над собой, и уж тем более над всеми другими.
Но не так живёт тот, кто к добродетели разумного нерассуждения относится без внимания. Ум таковых находится в непрестанном беспокойстве о многом. Фантазия его переполнена образами. Молиться такой человек не может, потому что те бесчисленные образы, что непрерывно рождает его ум и различные страхи, не дают (да и никогда, пока ум не смирится, не дадут) ему времени на молитву, тем более на молитву непрерывную. Душа, лишенная нерассуждения и веры, по умолчанию, не может быть терпеливой и довольной жизнью, она не сможет быть повседневно счастливой, но непрерывно будет наполняться (от гордого, укрывающегося от его ума тонко действующего внутри его мыслей дьявола) бесчисленным обилием мыслей, планов, страхов и (что уже совсем плохо) такими страстями, как оценка ближних, зависть, обиды, досада на ближних. Ещё хуже, если есть хоть малое желание мщения и прочее зло. Душа, не оценившая по достоинству добродетель нерассуждения, не может спокойно молиться даже в храме, потому что и образы, и страхи, и оценка ближних — не дадут ей блаженной свободы в Боге даже в священные моменты богослужения. Не дадут образы никому покоя до тех пор, пока душа не скажет себе слова Христа: «блаженны нищие духом», то есть блаженны надеющееся не на образы, но на безмерную Милость Бога, правящего всеми и вся Премудро. Как(?) Премудро мы не знаем, но и об этом лучше не рассуждать.
ЧТО ВЕДЁТ К НЕРАССУЖДЕНИЮ
К нерассуждению лучше всего приближает ЯСНОЕ осознание ограниченности своего разума, приближает нежелание вмешиваться в Пути Бога там, где тебя об этом Бог не просит. Надо приучить себя к молитве, и со временем может выработаться ясная интуиция, привлекающая душу к молчанию во всех тех случаях, когда и Сам Бог молчит. А раз Бог молчит — молчи и ты, а если желаешь кому доброго исправления, то молись о человеке, не рассуждая ни о чём из того, что выше твоего разума. А выше нашего разума может быть почти всё….
Особо привлекает к нерассуждению сам тот покой в молитве, который только от нерассуждения и может родиться в человеке.
ЧТО ПРЕПЯТСТВУЕТ НЕРАССУЖДЕНИЮ
Препятствует нерассуждению более всего отсутствие крепкой надежды на Бога и желание самому вмешиваться во многое… Чем выше поставлена цель, чем большее количество обстоятельств душа захочет изменить (особенно если она увлеклась борьбой с правительством, с разными греховными общественными проявлениями и прочее \целей борьбы может быть много), тем менее у неё остаётся времени и возможности к личному изменению себя, к личному покаянию, к личному приближению к Богу.
Духовник мой учил меня: «пока не оставишь весь мир и всех кто рядом на Бога — не научишься молитве. Хочешь изменить кого-либо к лучшему? Трудись о нём в молитве. Кто мешает? Но закрой свой ум от рассуждения»
Препятствует нерассуждению страх бедности. Грех гордости только лишь на рассуждениях-то и основан… Не важно о чем гордец непрестанно размышляет сам в себе, пусть даже только лишь о Боге, о молитве и о спасении ближних, но всё это не принесёт ему ни грамма пользы до тех пор, пока он не поймёт личного неразумия и не поищет в себе нищету духовную, ублаженную Богом и поставленную Богом ВО ГЛАВУ блаженства в Нём.
Нищета духа — это и есть разумное нерассуждение. Всю эту (вторую) главу я только и делаю, что говорю о нищете духовной и о запрете на те гордые мысли, что готовы мучить кого угодно без конца. Думаю всякий, у кого есть вера словам Христа и хоть капля разума, согласится — без добродетели нерассуждения спастись не сможет никто, но гордость непременно погубит его. Впрочем, о чужой гордости не надо рассуждать, но более надо (без рассуждения, непрестанно) каяться в личной гордости.
К ЧЕМУ ПРИВОДИТ НЕРАССУЖДЕНИЕ
Уже озвучил это выше.
Нерассуждение даёт душе свободу в молитвах за ближнего, делает душу независимой от страхов, терпеливой. Только лишь нерассуждение (нищета духа в навыке) может ввести все мысли и чувства человека в реально устойчивый многолетний Покой в Боге.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Достоинство надежды на Бога
Нет спокойнее и счастливее на земле человека, носящего в себе живую надежду на Бога.
Можно было бы думать, что надежда на Бога не так уж и трудна. Что уж, мол, тут такого сложного? Просто помни о Боге, надейся на Него каждый день и всё у тебя будет «в шоколаде». Но так могут думать только духовно неопытные души.
Надежда на Бога, питающая душу непрестанным блаженством, точно так же, как и все иные ценные добродетели, нуждается не только в продолжительном труде над собой, чтобы эту надежду устойчиво выработать в самом себе. Нужно постоянно, именно, уставать на покаянной молитве, чтобы надежда на Бога не ослабевала внутри души и радовала дух и тело. Конечно же, это непросто. Непрестанно уставать от трудов ради спасения души и ради спасения твоих ближних, непрестанно каяться, непрестанно носить в себе болезненное сокрушение духа — многим такой долговременный жёсткий труд над собой даже и не по силам, но иного пути нет ни для кого. Лишь только тому, кто делает почти всё возможное для своего спасения, дарует Бог несомненную надежду на Него и непременное устойчивое блаженство, присущее такой надежде. Если же душа начинает лениться, расслабляться, перестаёт трудится в поте лица над своей покаянной молитвой (с неизменной болезнью о себе), то блаженнейшая надежда на Бога уйдёт из души человека весьма и весьма скоро (в считанные день-два) и сменится мрачным духом уныния. Наступит начало отчаяния в спасении.
«До ревности любит дух, живущий в нас, но тем большую дает благодать» — именно о этой живой, блаженнейшей надежде на Бога тут говорит апостол Иаков. ( Иак.4:5,6)
Не стоит обольщать себя пустыми надеждами, что Бог Милостив ко всем и что Он никогда не оставляет никого. Да. Бог никогда и никого не оставляет, но Он справедлив и двоедушие к Нему вводит в душу уныние вместо живой надежды на Бога. «Озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:62).
Надежда на Бога — это не некая нацеленная на будущее абстрактная добродетель, но живое предстояние души перед Богом, с живым чувством близости Бога, с тем неизменным (весьма и весьма сильным) блаженством для души и тела, которое даётся всякому не лицемерно кающемуся.
Достоинство надежды на Бога в том, что она привносит в душу и тело покой. Мысли успокаиваются. Тело освобождается от насилия плоти. Живая надежда на Бога — это высочайшее блаженство на земле и на Небе. Не так просто её найти в себе.
ЧТО УКРЕПЛЯЕТ НАДЕЖДУ НА БОГА
Труд, труд и ещё раз труд. Некоторые ошибочно могут думать, что чудеса Бога, если их увидеть в живую, обязательно укрепят во всяком человеке надежду на Бога и сделают душу разумнее и сильнее в борьбе с грехом, но это большое обольщение. Чудеса Бога могут укрепить веру и подвигнуть к вере, но укрепить в себе надежду на Бога можно только ЕЖЕДНЕВНО трудясь в (по возможности непрестанной) покаянной молитве. Трудиться надо каждый день, именно (пусть не до чрезмерной, но всё же) до усталости. Вот только лишь при этом условии душа и тело человека укрепятся в несомненной живой надежде на Творца. Бог будет для такой души всегда близок. Всегда подскажет правильное направление мыслей. Всегда утешит. Всегда напитает тело благодатью и объяснит всё, в том числе и то, что невозможно объяснить никому иному, на том языке, которым мы привыкли общаться среди людей.
ЧТО ПРЕПЯТСТВУЕТ НАДЕЯТЬСЯ НА БОГА
Причин много может быть для подвижника веры. Самое важное — это самоукорение, покаяние, усталость на молитвах и постоянство усилий к Богу, которые со временем рассеют все и любые препятствия к живой надежде на Бога.
ЧТО ДАЁТ ЖИВАЯ РЕАЛЬНАЯ НАДЕЖДА НА БОГА
Если она придёт, то поставит ум человека перед Лицом Живого Бога. И душа и тело при этом станут питаться Духом Бога наподобие того, как земное тело питается воздухом чтобы жить. Если же душа и тело человека не чувствуют Бога так же ясно и отчётливо в себе, как и мир земной, то говорить о живой надежде на Бога преждевременно.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Достоинство блаженства
Блаженство души и тела, которое даёт Господь (посильно) исполняющим волю Его, по большей части не так просто получить, как это многим хотелось бы. И не просто удержать это блаженство в себе. Блаженство в Боге приходит в душу и тело молящегося только лишь по Воле Бога. Также и уходит оно обычно по причинам, недоступным человеческому пониманию. Можно пытаться этот факт исследовать своим умом, но будет ли в этом практическая польза для кого-нибудь? Православные знают также, что есть широко известный запрет святых отцов на поиск наслаждения в молитве и в духовной жизни.
Казалось бы…, Бог есть Любовь и Высшее единственное исключительное наслаждение для души и тела любого человека (как сказано в акафисте Иисусу Сладчайшему: «Иисусе, сладосте сердечная» (Икос 8)), и вдруг нам заповедан запрет на поиск духовной сладости… «Не ищи в молитве наслаждений… Не ищи преждевременно высоких духовных состояний и молитвенных восторгов» (епископ Игнатий Брянчанинов. О молитве).
В этом то вся суть. Блаженство в Боге не надо искать. Не надо как-то по особому ожидать его и тем более выпрашивать у Бога. Когда же оно (за непрестанно покаянный настрой души) придёт и устойчиво поселится в душе и в теле кающегося, как Живой прохладный приятный Огонь, тогда душа не сможет нормально себя чувствовать без Огня Духа ни одного дня. Состояние непрестанного питания тела и души Духом Бога (а значит и непрестанного блаженства в Иисусе Христе) должно быть НОРМОЙ для каждой искренне верующей души. Если человек не чувствует в себе непрерывных Действий Бога, то это говорит о том, что необходимо что-то менять в своей жизни. Значит что-то, возможно давно уже, идёт не так.
ЧТО ПРИБЛИЖАЕТ БЛАЖЕНСТВО В БОГЕ
Труд, покаянная молитва и ещё раз покаяние о всём в себе и всегда. Но как только прекращается покаяние о себе самом, так сразу же \всегда и неизменно\ ослабевает (а скоро и совсем скрывается от человека) Огонь Духа Божия. Через болезненное (по возможности непрестанное) покаяние о всём в себе приходит блаженство в Боге и только покаянием это блаженство может быть удержано при себе (и ничем иным). При любом, даже при самом что ни на есть запредельном накале подвигов, поста и молитв, если не будет искреннего (непрестающего ни на миг) сокрушения духа о всём в себе, то и блаженство в Боге не придёт.
ЧТО ПРЕПЯТСТВУЕТ БЛАЖЕНСТВУ В БОГЕ
Если кто посчитает себя достойным блаженства с Богом и каких-либо Небесных наград, то именно это-то и будет наибольшим препятствием для получения реального Огня Духа, реального блаженства в Боге. Суета. Рассеяние. Развлечения. Всё что отвлекает душу от (по возможности непрерывного) духа покаяния. Всё подобное \довольно скоро\ делает недоступным блаженство в Боге.
ЧТО МЕНЯЕТСЯ В ДУШЕ И ТЕЛЕ, КОГДА ЧЕЛОВЕК БЛАЖЕН В БОГЕ
Прежде всего меняется уровень самооценки. Человек не просто перестаёт высоко думать о себе и мнить, что он чего-то там достоин, но душа даже побоится оценивать себя хоть в чём-нибудь, и тем более судить других. Суд над другими и тем более осуждающие чувства в сердце по отношению к кому-либо — это совершенно невозможно для того, кто блажен в Боге и непрестанно кается о всём в себе.
Тут может видеться парадокс и даже очевидная нестыковка.
Как так?
Ничто кроме болезни о всём в себе не дарует блаженства в Боге и не может удержать этого блаженства. Как можно при непрерывной болезни о себе быть блаженным? Да и можно ли? В тоже время… как можно каяться о всем в себе и тем более всегда? Но парадокса тут никакого нет, если помнить, что в душе того, кто блажен в Боге, тот — и кается, и видит себя самого, и вообще всё почти до йоты в нём делает Дух Бога, но не сам человек и не его ум и чувства.
Тот, кто блажен в Боге — меняясь, делается тайной не только для ближних, но прежде всего и для себя самого. Объяснять же себе многого и не надо. Как, например, нет смысла знать химические формулы мёда и многое о пчеловодстве, но можно ведь просто мёд есть, потому что он полезен и вкусен.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Достоинство милосердия
В моём понимании, истинно милосердно только лишь то, что приближает к Богу.
Что (конкретно) приближает к Богу, а что отдаляет — часто вопрос непростой. Точный ответ здесь далеко не всегда доступен человеку. Одно известно хорошо, чтобы душа могла оказать кому истинное милосердие, она прежде всего сама к себе должна быть милосердной. То есть душа сама должна научится приближаться к Богу и исполнять волю Его. Лишь только после личного приближения к Богу душа сможет другим оказывать Милость через Силу Бога, через прошения к Нему за всех. Ту душу, что не трудилась над собой для того, чтобы особо приблизиться к Богу, Бог тоже может слышать, но уже не в той мере, как того кто трудится в личном покаянии достаточно добросовестно и долго.
У милосердия к ближним (так, как я его понимаю), как и у всего иного, есть своё основание, своя база. Эта (единственно правильная) база — подробное знание полноты личных немощей. Так устроил Бог.
Знающий свои личные немощи, всю их полноту, никого не судит, ни на кого не поторопится обрушивать свои рассуждения (и тем более гнев), но он скорее будет искреннее молится о помиловании всех. И Бог — непременно услышит его молитвы, потому что его молитва основана на опыте, в котором нет гордых «розовых» фантазий о человеке, но есть просьба о помиловании независимо от того, кто как живёт или жил прежде.
Это может показаться нелогичным. Как так? Просить о помиловании независимо от того, как живет или жил тот, за кого ты просишь? Разумно ли это? Верил в Бога человек или же нет? Преступником был человек или же порядочным? Прожил он долгую жизнь или умер младенцем? Надо верить в то, что перед Божиим Милосердием это неважно. Но за всех можно просить одинаково ровно: «Господи, помилуй и прости» или «Помяни Господи» если последний уже отошёл в мир иной. За некрещёных есть отдельный чин молитвы. Его необходимо согласовывать со своим духовным отцом.
Особенно же располагает к равной молитве за всех общественное богослужение. Ведь в основном поминать в большинстве приходится имена тех людей (как живых, так и усопших), кого ты совсем не знаешь и никогда прежде не знал. Ну а что, собственно, должно меняться в молитве от того, знаешь (знал) ты какого-либо человека, за которого молишься, или же нет? Для Бога-то ведь все родные и не родных нет никого.
Тот, кто знает свои личные немощи, всегда будет стараться молиться за всех равно.
К истинному милосердию прийти не так уж и легко, но всё же прийти к нему проще, чем удерживать это Божие Милосердие в себе непрестанно.
Почему среди нас так мало тех, кто живет в Божием Милосердии и старается молиться о всех непрестанно? Да потому что у большинства современных нам людей при слове «непрестанно», по умолчанию, наступает мысленный ступор и ясная убеждённость, что «непрестанность» какой-либо добродетели или же чувства, пусть даже самого важного и нужного, это не для него…
На самом деле ничего сложного в том, чтобы достичь непрестанности молитвы и Милосердия Божия в себе, нет. Надо лишь поставить себе такую задачу и (под руководством духовного отца и своей совести) стремиться к выбранной цели, разумно отметая от себя все те условия, что мешают (по возможности непрестанной) молитве. То есть, не рассуждать надо о непрестанной молитве и не книги о ней читать, а бороться за неё внутри себя изо дня в день, из года в год, из десятилетие в десятилетие. И труд, если только он будет положен, обязательно даст результат. Непрестанность молитвы придёт потóм, придёт сама собой и окажется много-много легче, чем это можно было бы ожидать от себя, потому что непрестанность молитвы поддерживать в твоём духе будет Сам Бог. А что для Бога может быть трудным? Истинно ничто. А с (покаянной о всём в себе) молитвой (не покаянные молитвы Бог не принимает просто ни от кого) придёт и Милость, вначале к себе, а потом и к всему миру. Милость не человеческая, но Божия, проявляющая Себя внутри твоего духа. Потому она и будет непрерывной, потому и будет лёгкой, что исходить будет от Бога, но не из гордой падшей природы человека, которая сегодня помнит и вроде бы любит, а завтра с лёгкостью забудет кого угодно …
Милость Божия ко всем. Нерассуждение о всех. Смирение ума. Внутренний покой и всегдашняя молитва о всех… всё это — ноша самая легкая и самая блаженная, но нужно лишь сделать над собой усилие и полюбить исполнение Воли Бога воистину всей своей крепостью и всей душой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Достоинство молитвы
Молитва… не знаю более ёмкого слова, чем слово — молитва.
Принято считать, что молитва — это или некий особый текст обращения к Богу или к святым, или сам процесс обращения к Богу. Но это не совсем так. Мой духовник как-то пояснил мне, что каждое чувство, каждая принятая душой мысль по умолчанию — молитва, потому всё, что рождается внутри нас или входит извне в нашу душу с нашего согласия (всё, что мы думаем, мыслим, чувствуем, принимаем в себя) — всё это без исключения — восходит к Богу и непрестанно рассматривается Богом. Всё в нас молитва и ничто внутри нас не минует внимания Бога. Так что… даже самый убеждённый атеист — и тот непрерывно возносит все свои желания и мысли к Богу, хочет он этого или же нет.
.
Никто никуда не денется… за всё, вознесенное душой Богу, за каждую и за любую мелочь, принятую душой, за каждую потраченную впустую минуту потом придётся каждому из людей нести ответ перед Всемогущим.
.
Но все наши мысли и чувства (хоть мы ошибочно и думали бы, что они к Богу никаким боком не относятся) — это ещё не всё, что включается в понятие молитвы. Молитва — это ещё и Сам Бог, Его Сила и Его Личное действие (чаще тайное, а иногда и явное) внутри нашего тела и души. Молитва способна питать душу и тело, наполняя их собой, наполняя их Духом Бога и сокровенной Жизнью от Него. Но и это ещё не всё… Именно молитвой, именно только Духом Бога, только Его Разумом человек может правильно обучить себя ориентироваться во всём. Так учил меня мой духовник.
Не своим умом надо доходить до чего-либо, если только ты не преследуешь цель обязательно ошибиться в чем-либо, но всё в себе необходимо ежедневно омывать и испытывать покаянной (болезненной о всём в себе) молитвой. Только от молитвы можно и нужно ждать правильного развития мыслей в себе. Только от молитвы и более ни от чего! Нас же и в школе, и дома, в быту и везде обучали всё оценивать никак не молитвой, но своим разумом, подчиненным тем или иным законам, в которых порой даже и самого малого места не оставлено Тому — от Которого зависит всё.
Непросто бывает перестроить свой ложно обученный ум воспринимать в себе всё — непрестанно восходящим к Богу и заботиться в себе самом ежедневно о том, чтобы не раздражать Бесстрастного Бога пустыми никчемушными мыслями не о Нём, мыслями без Него, мыслями не к Нему.
Но и это ещё не всё о молитве.
Молитва — это жизнь тела и души. Молитва — это единственно правильное орудие познания. Молитва — необходимость много более важная, чем жизнь телесная. Молитва — это единственно надёжная ограда от духовной вечной смерти и дьявола. Молитва — это единственная дверь, через которую могут войти правильные силы. Молитва — это живое Действие Духа, непрестанно изменяющая всё к лучшему. Молитва — это всё для человека, и невозможно описать все те блага, что она даёт, как невозможно описать и все те несчастья, которые приносит душе отсутствие навыка к непрестанной молитве. Если у души нет навыка к молитве (а приобрести его нелегко), то по смерти тела у души может не оказаться органов питания Богом, такая душа будет обречена уйти в ад, потому что заблаговременно не приобрела живую молитву, заблаговременно не готовилась к смерти тела и к жизни с Богом.
Один к одному…, чем больше молится душа, тем большую потребность в молитве она начинает чувствовать и тем большее беспокойство душа начинает испытывать о том, что она может не успеть обучиться молитве. Аппетит приходит во время еды, а желание больше и чаще молиться приходит не иначе, как только от частой молитвы. Наконец, душа, войдя во вкус молитвы, всё яснее и яснее осознаёт: молитва и успех в ней — это самое важное дело для неё, да и не только для неё самой, но и для всех живых и усопших ближних её и дальних.
Достоинство молитвы можно кратко охарактеризовать так:
молитва — это Жизнь в Боге, Жизнь Богом и для Бога.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Достоинство бесстрашия
Если в духовной жизни самое ценное — это непрестанно помнить о Боге, непрестанно каяться, непрестанно молиться, сокрушаться духом, знать свои немощи и не надеяться на себя никогда и ни в чём, доведённые до почти полного автоматизма (а доведённое до автоматизма уже и делать-то внутри себя не трудно), то самое радостное в правильной духовной жизни — это бесстрашие перед будущим, бесстрашие перед утратой ближних, бесстрашие перед болезнями, нищетой и даже перед своей смертью.
Таково свойство правильно совершаемой покаянной молитвы. Молитва усиливает веру и вера даёт душе уверенность в том, что ничего случайного и не полезного (за исключением добровольно принятого душой греха или греховного чувства) ни с кем из нас произойти не может. От этого появляется отсутствие страха перед любыми катаклизмами и худыми изменениями в будущем, будь то инфляция, болезни или смерть.
Конечно же, об отсутствии страха перед своей смертью легко говорить, пока тебя не поставили к стенке. Также легко говорить о инфляции, пока она не пришла. Но не об этом речь. Речь о том, что вера и только безоговорочная вера может дать душе бесстрашие перед земным будущим. Ничто иное подобное бесстрашие не даст…, только вера, укреплённая молитвой.
Жить без страха перед будущим, без страха перед тем, что подумают о тебе ближние, без страха, что завтра изменятся обстоятельства и жить станет хуже, чем прежде — это великое благо для человека. Ведь страх способен рождать бесчисленные мысли, как застраховать себя от многого, но вот надо ли? Надо ли жить в постоянном страхе и за то и за это? Не мучение ли — жить под гнётом страхов (которые могут и не сбыться)?
Так что же можно сделать для того, чтобы (совсем никакой) страх не тревожил твою душу? Да всё предельно просто на самом-то деле… наладь отношения с Богом и старайся всеми силами не грешить и не портить отношения с Тем, от Которого зависит совершенно всё. Ведь ни один атом не шевельнётся без Воли Бога, ни один волос с твоей головы не упадёт, ни одна мысль не посмеет приблизиться к твоему сознанию, будь то худая или же добрая, пока Бог Сам не позволит какой-либо мысли приблизиться к твоему уму. Это ТОЛЬКО так и НИКАК не может быть иначе.
Особо это чувствуется тогда, когда душа часто причащается святых Христовых Тайн и старается хранить полученную благодать. Мысли могут просто умереть в душе, но останется лишь одна молитва и ничего, мешающего ей. Так Бог показывает Свою полную Власть, в том числе и над мыслями человека.
А если Бог властен даже и над любой мыслью человека так, что они перестают мешать молитве не просто на день, но даже и на годы, то чего(?) может бояться душа, которая уже не верит в Бога, но ТОЧНО знает опытом, насколько Бог Милостив и насколько сильно всё от Него зависит. А если от Бога зависит абсолютно всё, то чего может бояться душа, в навыке дышащая Милостью Бога точно так же, как любой человек дышит земным воздухом?
Нечего такой душе бояться.
Именно опыт долговременного пребывания в живой сильной молитве и даёт душе истинное бесстрашие перед любым земным будущим.
Естественно, мне хорошо известно, что и святые боялись осуждения за гробом. Но здесь я говорю о страхе перед земными неприятностями, а не о загробной участи. Хотя, если душа привыкнет к благости Бога здесь, на земле, то ей будет легче перейти в иной мир, чем тому, кто делал для спасения своей души не всё, что был в силах делать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Достоинство видеть мир совершенным
Если бы кто-то хотя бы лет десять назад сказал мне, что наступит для меня такое время, когда я стану видеть мир исполненным непрерывного совершенства, то в лучшем случае я покрутил бы перед таким человеком у виска, в худшем — разгневался бы на него. Но время и молитва способны кардинально менять сознание. С годами я понял (не столько умом, но больше верой), что ничего случайного ни с кем никогда не происходило и не происходит. Что во всем (в любой мелочи) ВСЕГДА есть смысл. Во всём есть скрытое совершенство, которое ОБЯЗАТЕЛЬНО раскроется, но у большинства это произойдёт только после их физической смерти, никак не раньше. Почему это так? Ответ прост. Чтобы понять промысл Бога о человеке, душа должна сгореть в молитве, должна стать иной, должна внутренне погибнуть и овладеть в совершенстве языком Ангельским. Ум же, не может в себя вместить язык Ангелов, пока он вполне не перегорит в молитвах. А чтобы ум сгорел в молитвах и разучился (в хорошем смысле слова) думать и чувствовать на языке людей — необходимы десятилетия труда над собой. Если бы люди меньше думали о земном и более думали о Евангелии, то на языке Ангелов с лёгкостью говорили бы вообще все верующие христиане. Это, кстати, и должно быть нормой среди христиан, но в наше время желающих посвятить себя молитве — поискать да поискать…. от этого и столь мало тех, кто имеет хотя бы начальные понятия о языке Ангелов, не говоря уже о том, чтобы обучиться самому с легкостью и непринуждённо владеть этим языком. Язык Ангелов смиряет ум, лишает душу многословия и многосложности. Лишает ум сложных логических построений, упрощает его, лишает слов и покоряет его вере, приводит чувства в непрестанный покой. Тот, кто овладел языком Ангелов и обучил свою душу покаянной молитве, где бы он ни был, что бы он не видел, о чём бы он не слышал — ничему не удивляется и тем более не ужасается. А всё то неприятное, что приходит к нему, терпит, потому что любая боль, любая помеха его молитве, любая его немощь и даже любые его ошибки и падения — всё это он воспринимает верой как ЛУЧШЕЕ для себя. Верить надо, что в этом мире ВСЕ получают ВСЁ только лишь самое лучшее, что даёт для всех Бог. Это лучшее для себя и для всех можно увидеть только при одном условии: если в сердце есть вера, что Бог правит миром совершенно.
Да, конечно, в мире много страданий и есть то, с чем душа не может мириться, к чему не может относиться, как к совершенному. К примеру, убийства, наркомания, сексуальные извращения и многое иное. Но… есть одно большое «НО»: нам не дано видеть продолжения всего в Вечности.
Кто-то может возразить: «А как же вечные муки? Что в них совершенного?»
На это могу ответить только одно: «Никто тебя не спросит, когда будет Суд Божий, что ты думаешь о вечных мучениях — совершенны они или же нет. Но старайся жить так, чтобы не испортить лично тебе твоих отношений с Богом. А испортить их очень легко. Наладить же — труднее, но это стоит усилий!»
Тот, кто верой видит, что всё, что с ним происходит — совершенно, тот получает от Бога большой Покой и обретает в себе самом устойчивую силу терпеть всё неприятное, что происходит с ним. И что самое радостное, смирившаяся душа (переставшая высокоумничать о Божественном) начинает свободно, в терпении, ежедневно и годами получать такую огромную благодать от Бога в своей повседневности, которую и многие пустынники монахи не могли получить.
Для того, чтобы получить от Бога большую-большую милость — не нужно искать те условия, что Бог не даёт, но надо обучить свою душу вере, что лучшие для души условия — это те условия, которые ей посылает Бог сегодня, сейчас, всегда.
И когда поймёт душа ПРОСТУЮ истину, что надо не лучшие условия искать для себя, но терпеть именно то, что ЕСТЬ — тогда она через терпение получит совершенство Ангельское и увидит-таки совершенство Бога внутри себя, а через это увидит совершенство и во всём мире, и вокруг себя!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Достоинство покоя
Величайшее из достоинств, что получает любая душа, которую Бог по Любви Своей приблизит к Себе — это Покой, который Он даёт душе и телу кающегося. Этот Покой настолько важен, что можно с уверенностью утверждать: «если нет в тебе нерушимого ежедневного долговременного Покоя, то не обольщайся… далёк ты ещё от Бога и нужен большой труд, чтобы тот Покой в Боге (и Богом), что носил в себе Адам до падения своего, пришел таки к тебе и упорядочил все твои мысли, все твои чувства, все события вокруг тебя и вообще всё».
Устойчивый внутренний долговременный многолетний молитвенный Покой Божий и (в навыке) покаяние непрерывное о себе — это единственно верные признаки того, принял(?) тебя Бог к Себе, или пока ещё нет.
Тут, конечно же, есть некий парадокс. Бог от нас ведь почти ничего не принимает вообще, потому что всё в человеке нечисто и чистым не может быть никогда, но Бог внутри нас всегда как-то тайно проявляет Себя. В нас всегда есть (и всегда будет) нечто и от нечистого духа (это не мои выдумки, но так учит Евангелие) и то, что от Бога. И то, что от Бога — есть в каждом, надо лишь уметь прислушиваться к себе и к другим.
Когда научится душа Покою, тогда увидит, как прекрасны могут быть те, кто живёт рядом с нами, и сколь много даёт Бог благодати Своей (в том числе и неверующим людям).
Покой в Боге не надо искать как-то особо, он всё равно не даётся человеку по его желанию или же по его неким особым прошениям. Покой в Боге приходит обычно тогда, когда уже Его не ждёшь.
Что нужно делать для того, чтобы Покой пришёл?
Каяться нужно. Не думать о себе, что достоин Покоя.
Думать о Евангелии, жить Евангелием и покаянием. Без покаяния Покой невозможно получить. Тем более совсем никак невозможно без непрестанного покаяния (в устойчиво выработанном НАВЫКЕ) сохранить Покой Бога в себе.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Довольство насыщенностью души
Если взглянуть на мир, то несложно увидеть, что желание насытить свои чувства движет всеми, кто жив. Кто-то желает насытить свою душу искусством, кто-то деньгами, кто-то развлечениями, кто-то уважением от ближних, кто-то любовью, кто-то пороками, кто-то желает найти насыщенность в покое, кто-то в экстриме и много ещё других может быть вариантов, но душа человека создана только для одного…, чтобы в ней жил Дух Бога и чтобы Духом Бога душа могла дышать и насыщаться Им.
Ничем иным не сможет душа насытиться, кроме Духа Бога.
Почему так?
Да потому что душа создана для того, чтобы быть Домом Бога, Его Обителью.
Вот представьте себе. Создали люди некий автомобиль. Рассчитали двигатель, чтобы он работал на 98-ом бензине. А владелец решил пользоваться другой маркой топлива. Подкрутил там что-то, подточил, подрегулировал и ездит. Проблем вроде нет и всё вроде хорошо. Но машина тянет не так, греется быстрее и в капремонт попадёт раньше, чем если бы её эксплуатировали на том виде топлива, на который двигатель создан был изначально.
Нечто подобное может произойти и с питанием души.
Сколько бы не экспериментировал кто и чем бы он не пытался насытить свою душу из всего вышеперечисленного в начале этой главы, но пока не вольётся в чувства человека Дух Бога, душа не будет чувствовать себя как должно. Она не будет счастливой. А если и будет счастливой в чём-то, то это довольство души будет смешано с разного рода горестями, со страхом потерять то, что есть, или возникнет иной риск.
Дух Бога — тоже можно потерять. Пока Его реально найдёт душа и пока она сможет устойчиво привлечь Дух Бога внутрь себя — немало она прежде намучается. Просто неизбежны для каждого ошибки и немалые страдания, прежде чем Бог вселится в дух и тело человека, но факт остаётся фактом… Дух Бога никто никогда и ничем не сможет заменить в себе.
Лишь Дух Бога может дать душе и телу человека абсолютное довольство собой и долговременное, нескончаемое насыщение.
С чем можно сравнить насыщение Духом Бога души и тела человека?
Более всего подходит сравнение с земным дыханием.
Душа читает молитву и при этом чувствует, как непрерывно входит в её чувства и в тело живая Сила, Прохлада и Покой Бога. Это продолжается всегда, когда человек бодрствует. В этом достоинство молитвенного покаянного дыхания Духом Бога. От Энергий Бога душа не устаёт, не скучает, не ищет чего-то дополнительного, мир видится такой душе спокойным, безумно [неэкзальтированно] прекрасным, доставляющим радость. Насыщая тело и чувства Духом Бога, душа и тело непрерывно пьют внутри себя потоки Божественной Сладости, непрерывно насыщаются Покоем и Милостью Бога, но пресыщения никогда не возникает. Пресыщение Богом, сколь бы сильными ни были потоки Его Благодати, никак невозможно. Это можно сравнить с тем, что ты пьёшь непрерывно нечто сладостное, прохладное и приятное, насыщаешься этим каждый час своего существования, но при этом не устаёшь от насыщения.
Тот, кто на опыте хотя бы один раз испытает, сколь сладок Бог для души и тела человека и сколь Бог ЕСТЕСТВЕНЕН для души и тела — тот не сможет никогда этого забыть. И после такого опыта (тем более если он затягивается на годы) душа утрачивает вкус ко всем иным земным наслаждениям, она естественным образом сама перестаёт искать их.
Конечно, есть земные наслаждения, заключённые в природу человека. Как, например, еда, гигиена тела, секс и иное (данное Богом в пользу и наслаждение), но Благодать Бога (если душа уже навыкла непрестанно молиться и непрестанно чувствовать внутри себя явное присутствие Духа) не устраняет наслаждения едой, купанием, не ослабляет радость от общения с телом супруги или супруга, но освящает Собой всё. А с возрастом и тем более к старости, когда тело утрачивает способность к некогда ярким чувствам, наслаждение Духом Бога только лишь усиливается, органично и постепенно оттесняя всё далее и далее все прочие виды иных радостей для человека, оставляя человеку по большей части лишь одну по настоящему ценную радость для него — Радость близкого молитвенного общения с Творцом и радость живой жизни внутри Бога. Эта Радость столь высока и естественна для человека, столь сильна, что душа перестаёт искать почти всё, перестаёт томится, перестаёт беспокоится о том, что ей что-то мешает или же чего-то не хватает (или не хватало прежде). С Богом невозможна тоска и невозможна ностальгия. Что самое хорошее — эту Радость Жизни в Боге — НИКТО И НИЧТО не способно ослабить, испортить или же отнять.
Может эту Радость ослабить и отнять лишь собственный грех, но только тот, кто реально дышит Богом внутри себя и живёт Им, тот и сам уже не захочет менять лучшее на худшее.
Конечно, прежде чем душа станет устойчивой в Дыхании Бога внутри неё, она перетерпит немало таких оставлений от Бога (периоды Богооставленности), которые неизбежны для каждого, на пути исканий Бога. В такие периоды — Бога ничем невозможно удержать в себе, никаким личными усилиями, никаким покаянием, никакой молитвой, сколь бы болезненно душа не искала Бога, чтобы Он вернулся к ней. Но эти оставления души потом, если душа старается всё делать по Евангелию, обязательно станут всё более и более редкими, пока, наконец, не наступит блаженное время жизни в Боге уже без Его частого и продолжительного удаления из тела и чувств человека.
Православное христианство — это религия блаженной жизни в Боге. Иисус Христос прямо говорит о таком блаженстве и часто напоминает нам об этом: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные и Я упокою Вас», «Я буду в вас и вы во Мне» и многое ещё подобное говорится как в Евангелии, так и в молитвах, особенно перед Причащением Тела и Крови Иисуса Христа. Но в наше время редко можно встретить душу, живущую в Боге [по возможности] непрерывно, а если и встретишь, то вряд ли что-то особое можно будет увидеть в таком человеке… Разве что взгляд спокойный. На лице его — никогда ты не увидишь печати уныния, не увидишь внутренней боли, но всегда на нём ровная, неэкзальтированная, спокойная радость.
Что нужно делать для того, чтобы обучить себя непрерывно насыщаться Богом?
Надо любить Бога всей своей крепостью, всем помышлением. Как можно чаще причащаться. Как можно чаще бывать на службах в храме. Любить храм более чем тот дом, в котором живёшь. Не мнить о себе много. Стараться жить честно.
Очень хорошо, когда есть опытный в молитве советник.
И насыщение Богом — ОБЯЗАТЕЛЬНО придёт. Оно и приходит почти к каждому, кто ходит в храм, регулярно исповедуется, причащается и стремится больше молиться. Но это насыщение приходит ненадолго, кратко, хотя и ВСЕГДА ПОЧТИ явно для души, а иногда и для тела человека. Надо лишь уметь внимательно прислушиваться к себе, к своим чувствам, мыслям, к тому, как они по особому утихают, когда выходишь из храма. И пытаться в себе этот Покой Бога хранить, не растрачивать его в суетливости и тем более в осуждении ближних.
Осуждение ближних удаляет Покой Бога из души вообще почти мгновенно… Если душа осуждает кого, если держит на кого обиды, то такой душе и Причащаться-то нельзя. А без Причастия Тела и Крови Иисуса Христа — какой(?!) может быть реальный Покой в Боге… да никакого.
Кто-то может возразить мне и привести в пример Марию Египетскую или других пустынников, которые нашли Покой в Боге, Причащаясь редко. И я бы с радостью согласился бы с таким возражением, если бы только возражающий сам жил точно так же, как Мария Египетская или как кто другой из Великих святых пустынников. Но если ты не живешь как Великие — то и в пример их не приводи, потому что не знаешь, о чём говоришь.
О том, сколь часто нужно и можно Причащаться кому — это всё решается со священником на том приходе (или на тех приходах), где Причащается человек.
Есть практика частого Причащения в нескольких храмах. Одна служба в одном, другая в другом или в других. Ничего худого в этом нет, но если душа не будет вести чистую жизнь, то частое Причастие непременно наведёт на душу столь трудные искушения, что это едва ли возможно будет долго терпеть.
Непрестанное насыщение души и тела Духом Бога внутри себя надо вымолить, выстрадать и не уставать в покаянии. Всё делается медленно, очень нескоро, но дело стоит того.
Нужен труд, труд и ещё раз труд над собой.
Реальное жительство в Боге и даже реальная святость возможны во все времена, и наше время не исключение.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Довольство обстоятельствами
Очень и очень опасная бывает мысль у человека, если ему начнёт красочно представляться, что как бы он хорошо молился бы, если бы сменил он свои обстоятельства, если бы жил он не в семье, не с женой (не с мужем), не с детьми, не среди суеты, а в монастыре или же в уединении. Такие мысли НИКОГДА не бывают от Бога, но только от сатаны.
Вообще это самый что ни на есть ЖЕЛЕЗНЫЙ духовный закон. Как только представит кто нечто хорошее впереди для себя и высокое, то обязательно придёт к нему самое плохое как внутри, так и в виде внешних событий. Нельзя представлять себя совершающим добрые дела в будущем. Это же — всегда не смирение, это — ВСЕГДА утрата нищеты духа, это — рождается от НЕВЕДЕНИЯ СВОИХ НЕМОЩЕЙ и к добру ПОДОБНОЕ не приведёт никого И НИКОГДА, но обязательно (добрые представления о себе самом) приведут вначале к особо сильному давлению страстей на душу, а потом и к обязательным падениям в разные грубые чувственные грехи.
Будущее своё никак нельзя себе представлять ни плохо, ни хорошо, тем более в форме видений или же в форме каких-либо предчувствий без видений.
Надо намотать себе на ус. Если ты в тех обстоятельствах, в которых живёшь (семья, дети, муж, (жена), суета и прочее), не ищешь непрестанную молитву, то попав в другие условия — ты непременно окажешься ещё более слабым в духовной жизни, как и при жизни посреди суеты. По другому и не будет….
Ничего не хочу сказать худого про современные русские монастыри, но я не встречал ни в одном из них доброго духовного руководства. Хотя ездил по разным известным монастырям и искал духовное руководство много лет. Но нашел духовника вначале на Алтае (протоиерей) посреди мира, потом в горах (монах без сана). Сейчас мой духовник — немолодой протоиерей.
Так что… надежду на то, что в монастыре (мужском или женском — не важно) найдётся доброе наставление — далеко не всегда разумно в себе культивировать. Но (увы, почти непременно) в монастырях можно нередко встретить или явное человекоугодие или иные разные ложные, гордые представления о православии и о молитве — и это не реже, чем на мирских приходах.
Так что мой скромный совет:
Ищи, душа, молитву и покаяние там, где живёшь. А монастырь… это не всегда польза для души может быть, но часто и в погибель…. Такова реальность.
Смиренная, терпеливая душа — везде будет довольна обстоятельствами жизни. Гордая душа — будет создавать себе неумные представления о том, как она была бы хороша не там, где ей предоставлено жить Богом.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Независимость от мнений мира
Скажу предельно коротко.
Если душа будет зависеть от мнений мира — то она НИКОГДА не сможет найти живое общение с Богом внутри себя.
Мир забыл Бога. Миру (в большинстве своём) Бог и в прежние времена не был нужен и не будет нужен никогда.
Бог слишком строг для мира. Слишком непонятен. Слишком многого требует.
Мир всегда будет отвергать от себя живое слово Бога. Так всегда было и всегда будет.
Так что… если кто хочет найти Бога внутри себя, пусть приготовится к внутреннему одиночеству, которое неизбежно для всех, кто ищет непрестанную покаянную молитву.
Комментарии блокированы во избежание спама