ПОСЛЕДНИЕ ДВЕРИ
Я попытался приподнять своё тело, опираясь на локти, но острая боль припечатала меня к дивану, ставшему для меня за пять лет моей болезни ненавистным. Разум, привычно помутившись, в который раз провалился в очередное небытие.
Прямо передо мной стоял призрак смерти.
Ясно понимал я, что всё прошлое моё перед ней — ничто.
Обиды на кого бы то ни было, расчеты, планы. Чем помогут они мне сейчас? Что перед смертью моей любые мои желания?
Вот еще одно мгновение.., и будет ли путь назад?
– Господи, Господи, пощади душу мою… – онемевшими от страха губами едва слышно смог прошептать я, – не готов я еще к Суду Твоему. Добрых дел нет. Да и не знаю, буду ли когда готов? Дай время на покаяние.
– Сможешь ли дальше терпеть болезнь, которую заслужил своей жизнью? – услышал я внутри себя чей-то тихий голос.
– Знаю, что не смогу, – ответил я, вспомнив мои преступления перед Богом, которых в жизни моей было немало, – но все равно… Дай время на покаяние…
Никто мне ничего не ответил.
Облик стоящей передо мной смерти стал медленно блекнуть и удаляться куда-то на восток.
Придя в сознание я, первым делом (просто автоматически) посмотрел в ту сторону, куда только что, несколько мгновений назад ушел призрак моей смерти. Наверняка, чтобы в этот день взять жертву в другом месте. Пока еще не здесь…
Все же радоваться мне не стоило. Приступ, скоро вернувшись, вновь вынес меня из этого мира, поместив душу в реальность духовных переживаний. Боли усилились. В изнеможении стонал я сильнее и сильнее, понимая, что в терпении обязан нести это испытание.
– Терпение болезни зачтется тебе в правду, очищающую тебя, – услышал я чей-то голос.
Раскрыл глаза.
В доме было тихо.
Дети ушли в школу, жена в отъезде.
Только кошка рядом со мною на диване сидит и молча умывается лапкой.
– Знай, – вновь сказал мне кто-то, – всё твоё осудится. Лишь то, что Бог Сам вложил в тебя, то не осудится. Всё в тебе смешано с грехом. Смешано так, что ты не можешь оделить грех от не греха. Ты можешь только стремиться к покаянию. Приговор же о себе не дано тебе будет знать прежде того, как закроются за тобой последние двери…
КРОВАВЫЕ СЛЕЗЫ
Есть ли хоть один человек на земле, кто хотя бы однажды не плакал бы слезами кровавыми?
Но многим ли дано знать, что важнее горечи слёз то, что останется после них?
То, что остается после кровавых слез, способно или свести душу в ад, или, наоборот, облагородить.
Плачешь ты от обиды…
Плачешь, потому что нет силы душе перенести то, что послал тебе Бог…
Рыдания сотрясают тело твоё до боли, выше естественной, но не смотри на боль… Смотри лишь на то, что остаётся после неё.
Если останется обида на кого-либо, знай, за гробом она может свести тебя в преисподнюю.
Если же прощение и молитва к Богу за обидевшего — это может укрепить тебя в жизни земной и тем более в Жизни Вечной.
Душа, достойно потерпевшая скорбь, делается выносливее.
Посмотри в Вечность… Всё прошлое твоё уйдет в неё, не оставив о себе воспоминаний.
Подумай ещё и ещё раз о том, что же останется после твоих слез…
Блажен нашедший силы от всего сердца искренне сказать обидевшему его: «Спаси тебя Бог»?
По Милости Христа благословит такое сердце Господь.
ИСТИННОЕ УЧЕНИЕ
– Отчего мне, Ангел мой, не создать истинное учение? Сайт писательский у меня есть. С цензурой проблем не возникало. Можно такого наворотить… — будь здоров и мама, не скучай!
– Не много успеем, – вздохнул мой Небесный собеседник.
– Отчего так?
– Все, что нужно, на духовные темы давно уже написано. Мудрость Неба не меняется от времени. Есть Евангелие. Есть слова Христа. Никто не может улучшить то, чему учит Бог.
Я задумался.
– Ну.., тогда, может, написать учение, которое помогало бы яснее понимать Евангелие?
– И тут не много успеем, – печально ответил мне Ангел.
– Почему так?
– Евангелие — учение не мертвое, но живое. Никто не способен правильно понять Евангелие без воли Бога. Открывает разум другого человека Дух Бога, но не сам человек и тем более не книги.
– Значит, остается нам с тобою только лишь молчать, Ангел мой?
– Значит, остается, – ответил мне Ангел. Внутри же себя я услышал его обычные напоминания: о непрестанной молитве, о нищете духа, о смирении, о непостижимости Суда Божия и о Страшном Суде.
– Вот что, Ангел мой, – продолжал настаивать на своём я, – бывает, что когда думаю я о Суде Христовом, то входит в меня живое чувство, так что вижу я себя как бы уже стоящим там — взаправду, перед Богом. Видений не вижу, но раскрывается в душе смысл Суда и Его Милость. До конца я не способен понять это полностью, но что-то все же.., как полезно было бы взять это, да и описать? Это же какая красота будет! Была бы людям от этого духовная польза.
– И тут не много успеешь ты, – ответил мне Ангел.
– Почему?
– Чувства Суда оживляет Бог не в каждой душе, а лишь в тех душах, которые сами себя располагают к покаянию. Если человек сам не ищет покаяния, никакие слова ему пользы не принесут.
– Так, Ангел мой, – не стал спорить я с Ангелом, – как, все-таки, жаль… Сколь многие люди из-за маловерия своего теряют живую радость общения с Богом своим.
Наступила тишина. Ангел мой обычно не любит долго со мной разговаривать. Он больше любит, когда я молчу и молюсь. Еще он любит, когда я болею. Не потому, что радуется, что мне плохо, а потому, что знает, какую великую Милость дает Бог тем, кто не ропщет, но переносит болезнь в терпении.
– Хочешь ли, открою тебе истинное учение? – вдруг неожиданно спросил меня Ангел.
– Хотелось бы.
– Истинное учение заключено в заповеди Христа: «Блаженны нищие духом…»
– Нелегко понять.., – вздохнул я. – Да и возможно ли вообще правильно понять эти странные слова человеку?
– Молись, – коротко ответил мне Ангел.
НЕПРИНЯТЫЙ АНГЕЛ
Ночь сегодня была необычно теплой для поздней осени. Снег, еще вчера лежавший на полях белым покрывалом, за ночь растаял. Повинуясь безотчетно зовущему в путь чувству, я вышел из дома и по широкому полю направился в сторону леса.
Душа привычно читала молитву:
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного».
На душе спокойно.
Знал заранее, что стоит отойти мне дальше и потерять из вида стоящие неровными рядами серые сельские дома, как внутренний покой заметно усилится. Так всегда было. Душа, словно вырвавшись из душной атмосферы села, в лесу с новой для себя силой начинала дышать дыханием Духа. Не знаю, с чем это явление связано? Люди, живущие у нас, на редкость порядочные. Воровства отродясь не было. Уходя из дома, можно смело оставлять двери незакрытыми на замок. Если хозяина нет, никто в дом не войдет. Райское место для поселкового участкового. Все друг друга знают. В помощи друг другу не отказывают. Обычное дело для труднодоступного села. Сквозных дорог нет. За домами — глухое бездорожье и вековые болота. По этой причине проблемы с посторонними людьми — у нас большая редкость.
Мысли идут свои чередом, молитва — своим.
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного».
Невидимый, но всегда столь ясно осознаваемый моей душой переход из одного духовного мира (населенный пункт) в другой (лес или горы) — что этот переход может для меня означать?
Взять, к примеру, горы. Пастушеская стоянка. Живет там всего один человек. Добрый и гостеприимный. Но стоит лишь издали увидеть его дом, как заметная часть внутреннего покоя неизменно удаляется из души. Молитва останется, а часть покоя обязательно уйдет. Уйдет помимо моей воли. Я нередко задумывался, почему?
– Господи! – обратился я с молитвой к Иисусу Христу. – Почему душе моей спокойнее в местах безлюдных, чем в присутствии хотя бы одного человека?
– Не со всеми живущими покой становится меньше, – услышал я внутри себя чей-то голос.
Навстречу мне шел Ангел. Осенний сырой воздух холодил лицо. Старая походная фуфайка с теплым, сшитым точно по размеру теплым капюшоном надежно защищала меня от свежего, средней силы ветра, вольно гуляющего по широкому полю. Грубая простая одежда. Иное дело — одежда Ангела…
Прозрачные светло-голубые с бесчисленными тончайшими узорами из всех цветов радуги одежды Ангела легко колыхались, не повинуясь земному ветру, но повинуясь ветрам духовным.
– Для чего здесь ты? – спросил я его.
– Хожу по земле. Ищу душу, желающую непрестанной молитвы.
– Многих ли нашел ?
– Совсем немного.
– Завидев тебя, не каждый ли захочет начать молиться?
– Люди не принимают меня. Они хотят, чтобы я повиновался их воле. Чтобы давал им здоровье. Дом сделал богатым. Душе дал благополучие. Устраивал их земную любовь. Но Бог хочет от людей не этого. Вот я и не являюсь людям видимо.
Лицо Ангела сияло духовной чистотой, недоступной для человека. Я встал на колени перед ним и приложил губы к краю его одежды. Одежда Ангела была невесомой, пахла покоем и сладостью общения с Богом. На боку у Ангела была сумка, наподобие пастушеской, расшитая живыми Небесными узорами. Узоры плавно и красиво, повинуясь Духу, меняли цвет и формы, не повторяя те виды и образ, которые были у них прежде. Сумка Ангела зачаровала мой взгляд.
– Ангел мой, – сказал я стоявшему передо мною, – сумка так прекрасна. Может, в ней есть то, что можно мне увидеть по воле Бога?
– В сумке моей есть дары для всякого человека, – Ангел раскрыл суму и достал из нее полупрозрачный сосуд наподобие стеклянного. – Многим предлагаю его, но люди не хотят брать это от меня.
На сосуде было написано: «Терпение».
– Дай мне его.
– Возьми. Старайся не давать волю гневу, – Ангел вложил сосуд с терпением в глубину моей груди.
– У тебя есть что-то ещё? – вопросительно взглянул я на него.
– Этот дар тоже большинство людей не принимают, – Ангел достал из сумы сияющее золотыми переливами Распятие.
– Непрестанное покаяние и непрестанная память о страданиях Того, Кто пролил за мир Свою Кровь на Голгофе, – Ангел вложил Распятие в мое сильно разгоревшееся от движения его руки сердце, – храни этот Дар. Он бесценен. И помни: не имеющие веры терпения и забывающие о страданиях Спасителя духовно расти не могут.
Осень 2009 год.
Комментарии блокированы во избежание спама