Храм сердца моего
Сердце моё. С некоторых пор чувствую его — как разбуженную молитвой Жизнь.
Яснее и яснее осознаю: хозяином моего сердца я никогда не был, но то в нём с силой действовал Бог, то — различные страсти и нечто такое, чему не могу дать точного определения: от Бога это было или же от бесов, к добру это было или же к худу?
Не всё дано знать точно человеку.
Лет до тридцати я о сердце своём почти ничего не знал. Прислушивался, конечно, к нему по временам. Иногда чувствовал там смутные движения, но знать что-либо определённое я о храме своего сердца не мог. Как жаль, что раньше меня никто не учил науке растоплять покаянной молитвой моё сердце.
Наконец, Бог послал мне наставника. Кто он: святой? Ангел? Голос интуиции? Голос Бога? Мои собственные мысли? Моя фантазия? Не важно имя, важно то, что он говорит. Важна суть.
Потом возникла у меня проблема при поисках духовника на Алтае. Прежний духовник почил, замену ему я не мог найти лет около пяти. Истосковался по духовному совету. Многое надо было решать, а человека, которому бы я не побоялся тогда довериться, не было.
Вдруг слышу мысль:
— Не можешь найти советника? Тогда сам стань святым. Другого выбора у тебя нет.
Мысль понравилась. Да только это сказать легко «стань святым», а попробуй стать. Помог случай.
Узнал как-то я, что в горах, возле Алтайского государственного заповедника, поселился православный монах. Я стал доставлять ему продукты и он был первым кто заговорил со мной о сердечной молитве.
.
— Зачем опускаться вниманием в сердце? У святых отцов написано, что этим можно прельститься.
— Но я был вынужден так поступить, — сказал отец Александр (имя изменено — прим.автора).
— Почему вынужден?
— Что больше всего мешает молитве? — ответил мне вопросом на вопрос монах.
— Посторонние мысли.
— Вот именно — мысли. Ты понаблюдай за собой: где бывает твоё сознание при наплыве мыслей?
— Ну… Где-то в голове. Может, где-то там, вне меня. Сложно сказать.
— Вот именно. А ты попробуй. Войди вниманием в сердце. Сам увидишь: там почти невозможно представлять самому себе что-либо. Как только представится уму что-либо отвлекающее от молитвы — так внимание твоё сразу же выйдет из сердечного места. Оно не сможет там оставаться.
По совету этого монаха, я стал пробовать молиться удерживая внимание внутри сердца. Опыта у меня не было, поэтому мне было нелегко. Он оказался прав: действительно, пока внимание было в глубине груди, я видел внутри себя одну лишь темноту и ничто постороннее не отвлекало ум от чувств молитвы. Но когда я рассказал об этом отцу Александру, он поправил меня:
— На молитве нельзя видеть ни темноту, ни свет; и вообще, никогда ничего, потому что Бог невидим. Ты понял, что в сердце труднее войти мешающим молитве мыслям, но если приучишь себя быть вниманием в сердце постоянно, тогда мешающие молитве помыслы могут уйти от тебя навсегда.
Я задумался.
— А если это обольщение?
— Все мы в обольщении, Сергей, — ответил мне, слегка улыбнувшись, отец Александр, — Если ты будешь лениться молиться в сердце, ты не станешь от этого чище.
Я не знал, что ответить.
— Не забывай о том, — продолжил говорить монах, — что из сердца невозможно молиться неискренне. Попробуй — убедишься в этом сам.
Так я начал первые опыты с сердечной молитвой. Вначале читал лишь слова Иисусовой молитвы, а потом начал «Отче наш», «Трисвятое», «Богородице Дево» (полные тексты), и с удивлением обнаружил, что только лишь вначале мне было трудно молиться внутри груди, но потом слова там стали проговариваться теплее, искреннее и даже легче, чем если бы внимание моё было в голове, в гортани или каких других местах.
К сожалению, моё знакомство с тем, кого я назвал вымышленным именем (отец Александр), длилось недолго. Но то, чему он научил меня, дало мне возможность по-новому открыть себя.
Со временем я на опыте познал, что сердечная молитва без боли о себе самом более вредна, чем полезна.
Зрение греха своего не нужно обосновывать сложными рассуждениями. Все мы нарушаем многое, и многое нарушаем почти непрерывно. Поэтому можно просто, без рассуждения, считать себя способным на любой вообще грех, каким бы он ни был — верить в это твёрдо, и всё.
Для того чтобы искренне считать себя грешником, рассуждения духовные не нужны. Так учил меня монах Александр, и он очень не поддерживал, когда я умничал о духовном, но любил простоту во всём.
В духовной жизни, говорил он, чем более кто рассуждает о духовном, чем более он гордится собой — тем более он утрачивает сокрушение духа. Истинная духовная жизнь в Боге предельно проста.
Прийти к этой простоте бывает сложно людям образованным. Образованный пытается многое объяснять, а это и есть самый опасный путь.
Путь смирения не требует сложных объяснений ни перед людьми, ни перед Богом, но к такой простоте, что бы она была истинной, быстро не придёшь, нужен многолетний ежедневный труд над собой.
Отсюда вывод: если хочешь стать успешным в молитве не позволяй себе расслабляться в молитве ни минуту в жизни.
Тот же, кто трудится в молитве, по возможности, непрестанно — тот, рано или поздно, может почувствовать сердце своё как разбуженную молитвой Жизнь. А без {по возможности постоянной} покаянной молитвы к Богу — ВСЯКИЙ человек — как ничто.
Храм сердца
Комментарии блокированы во избежание спама