Эпизод девятнадцатый
Затишье перед бурей
На рабочий стол Королевы Элли лег доклад, доставленный из департамента тайной полиции о происшествии, случившемся с её братом по дороге в монастырь Кающихся, из которого следовало, что Молчаливый принц встречался с дьяволом. Утверждалось, что на встречу с сатаной, несмотря на запрет начальника охраны, также стремилась попасть и его супруга Юлия.
Дополнительные допросы командира и воинов, сопровождавших принца, подтвердили правдивость излагаемого в рапорте.
Расследования о связях с нечистой силой считались столь важными, что всегда рассматривались не только с особой тщательностью, но доводились и до Королевы.
Элли вызвала начальника охраны к себе.
— Я ознакомилась с Вашим донесением, – сказала Элли начальнику охраны, – допросы воинов, сопровождавших моего брата и его супругу при поездке в монастырь, подтвердили справедливость описываемых Вами событий.
Элли помолчала и, внимательно посмотрев на начальника охраны принца, спросила:
— Что Вы сами думаете об этом?
— Мне думается, что Ваш брат и его жена связаны с дьяволом, Ваше Высочество.
— Вы понимаете серьезность вашего обвинения? – спросила Королева. – По законам Королевства, если их вина окажется доказанной, у них будет только две дороги: пожизненная тюрьма или же смертная казнь.
Начальник охраны задумался, немного замялся, но всё же сказал:
— Если бы он не желал встретиться с дьяволом, зачем же он тогда поскакал навстречу ему?
— А вы не подумали о том, что этим поступком он просто хотел оградить вас от силы того смерча, что приближался к вашему отряду? – спросила Элли.
— Зачем же тогда жена его рвалась в это облако?
— Что же удивительного в том, что она, переживая за участь мужа, рвалась к нему, чтобы разделить с ним хоть смерть, хоть муку? Она до безумия любит его. Вам ли, старому опытному охраннику, не знать их семейный отношений? – взгляд Королевы был внимателен и строг.
Начальник охраны испугался. Всему Королевству была известна мягкость Королевы, но если она была в гневе, то в этом случае наказание не могло миновать уже никого.
— В Королевстве, Ваше Высочество, ходят слухи, что Юлия – потомственная колдунья, которая очаровала Вашего брата, отчего он и взял её из простых крестьянок в жены.
Элли вызвала гренадеров, и вместо того, чтобы вернуться к месту службы, начальник охраны принца оказался в подвале, предназначенном для особо важных государственных преступников.
Просидев там четыре месяца, без допросов и без дополнительных расследований, не зная того, что с ним может случиться далее, он вкусил муки человека, осознающего, что он может не выйти из тюрьмы никогда. А в особых случаях в Королевстве прибегали и к этой жестокой мере. Когда же, спустя четыре месяца его тяжелых раздумий, в его камеру вошел Молчаливый принц, начальник охраны ничего хорошего для себя не ожидал.
— Я подавал несколько прошений о твоем освобождении на имя моей сестры, но она неумолима, – сказал принц.
— Зачем Вам нужно мое освобождение?
— Именно поэтому Элли не желает выпускать тебя, что ты уже не способен видеть во мне человека. В твоих глазах я слуга сатаны.
Заключенный молчал.
— Ты много лет исправно служил мне, – продолжил принц, видя, что тот ничего не желает сказать ему в ответ, – я не забыл твоей службы. Завтра тебя выпустят на свободу, если я попрошу о твоем освобождении человека, имеющего власть над волей Королевы. Если ты пожелаешь действовать против меня и далее, то тебе никто не будет препятствовать, но Сам Бог спросит с тебя за твою опрометчивость и неблагодарность.
Бывший начальник его охраны молчал.
— Ты ничего не желаешь сказать в ответ? – спросил принц.
— Королева решила уйти с престола?
— Нет.
— Кто же может иметь власть над волей Королевы?
— Отец Мистик, на встречу с которым мы ездили с Вами в монастырь, – это её духовный отец. Королева любит меня, но она не посмеет ослушаться просьбы своего духовного отца о твоём освобождении.
— Поступайте, как знаете, – начальник охраны не верил в то, что принц говорил с ним чистосердечно.
— Каждый из нас сам выбирает свою судьбу, – сказал принц и вышел из камеры.
На следующий день начальник охраны был выпущен на свободу. Не привыкший сидеть без дела и видя, что никто ни в чем его не ограничивает, он поступил на место начальника тюремной стражи в тюрьме Отверженных, в которой отбывали пожизненные сроки. «Из тюрьмы Отверженных есть только два выхода, – гласила народная поговорка, – в могилу или в Высокий монастырь».
(Монастырь Высокий вызывал в народе страх и уважение. Игуменом монастыря был достойный человек, отец Зилот. Монастырь располагался на неприступной скале, связанной с внешним миром одним единственным навесным охраняемым мостом. Спуск с гранитной скалы, на которой был расположен монастырь, был невозможен. В этом отношении Высокий был надежнее любой из охраняемых тюрем Королевства. Любой из пожизненно приговоренных преступников мог в любой день добровольно стать монахом этого монастыря, но желающих пойти на это было немного. В тюрьме кормили три раза, еда была довольно приличной, а в Высоком, не исключая игумена, каждый монах получал еду один раз в день после захода солнца. По особым праздникам монахам выдавалось немного вина. Таков был устав монастыря. Внутри монастыря не было Храма. Это вызывало разные толки в народе, но священники для исповеди и предсмертного напутствия умирающих Святыми Тайнами допускались внутрь).
После возвращения в столицу Юлия и Молчаливый принц полтора года прожили спокойно. Предсказанная беда, казалось, отступила в небытие. Но из души Юлии не уходили тревожные предчувствия надвигающейся грозы.
Юлия, предчувствуя грядущие беды и не зная сроков, откуда и в какой форме они обрушатся на Королевство и их семью, стала чаще молиться, оставив прежние ученые занятия. Иногда они с Молчаливым принцем в непременном сопровождении охраны (таково было распоряжение Королевы) совершали конные прогулки за город.
— Мне бы хотелось вернуться в наше имение, – сказала как-то раз Юлия своему мужу.
— Наша судьба здесь, Юлия, – сказал принц, не вдаваясь в рассуждения, – нам с тобой нельзя уезжать из столицы.
Нередко Юлия подолгу сидела на коленях Молчаливого принца, обняв его голову и прижав её к своей груди, словно желая не утратить ни одного мгновения любви, которая была так сильна между ними. Горечь предстоящей разлуки поселилась в их доме и жила уже более года.
— Что за просьба у тебя была к Королеве, которую она должна будет скоро исполнить? – Юлия знала, что этот вопрос задавать было нельзя, но разве можно было приказать своему сердцу молчать о том, к чему то и дело возвращались её мысли?
— Ты меня любишь, Юлия? – непривычно для их общения, уклонив взгляд в сторону от неё, спросил принц.
Она молчала.
— Ради нашей любви, не спрашивай меня больше об этом. Не спрашивай никогда.
— Хорошо, не буду, прости меня.
В их отношениях не наступило охлаждения. Их любовь друг к другу, казалось, становилась с каждым днем сильнее и сильнее.
.
Узоры слов нанизывая вязью
На гладь поверхности озер иного смысла,
Я в Небо тайн душою улетаю
К Источнику безмолвья духом чистым.
.
Прислушиваясь в Вечности к словам,
Канву из боли я на белый лист стелю,
Расцветив вязь прохладной акварелью,
Поэзией Христа благодарю.
.
Душа, как зеркало, в котором, отражаясь,
Голос Архангелов мне скажет о Любви!
О той Любви, которой тайн касаясь,
Тропинкой к Господу узоры слов легли.
.
Как хочется, чтобы по этим тропам
Хоть кто-нибудь приблизился к Христу,
От чистоты озер моих изведав
Небесную прохладную росу.
.
Голгофой жизнь, но все же праздник духа,
Вновь в тайнах творчества вдыхая тишину,
Быть может, для неумершего слуха
Из тайны слов протянет нить к Христу?
.
Озер мелодии глубоких чистота
В меня вместиться вновь и вновь не сможет…
Нам все без пользы без Иисусова Креста,
В болезнях дух мой плачем изнеможет.
.
Награда Духа – плакать пред Тобой,
Плакать о всех глубинах о своих!
И в покаянии на черный-черный лист
Из белых-белых букв ложится стих.
…
Не сразу начинается гроза.
Прежде, чем она начнется, невидимые нити энергий и потоков, повинуясь мановению Ангельских сил, начинают приходить из беспорядочного движения в движения стройные, целенаправленные. На небо вознесенные бесчисленные мельчайшие капельки водяного пара, соединяясь друг с другом, образуют капли более крупные, и глаз человеческий видит белые облака. Когда Ангелы прикоснутся к этим облакам невидимым посохом власти, данным им от Бога, капельки белого облака соединятся несколько раз – и вот, глаз уже видит облака грозовые и темные. Невидимые энергии – флюиды, повинуясь движению Ангельской воли, накапливают силы, после чего, не выдержав напряжения, возникшего между небом и землею, многокилометровая яркая молния, бело-синим светом осветив пространства, недоступные для пребывания в них человеку, грохотом и громом разрешает возникшее неравновесие в природе энергий. Молнии видятся далеко, напоминая живущим на земле, что в этом мире всегда будут стихии, не подвластные человеческим прихотям.
Так происходит земная гроза.
Ученый, не видящий действия Ангельских сил в проявлениях земной грозы, так и останется мрачным недоучкой, даже если он посвятит изучению гроз всю свою жизнь и получит за это учёное звание.
Подобно земной грозе, нарастают и грозы духовные, разрешающиеся на земле: природными катаклизмами, торнадо, землетрясениями, войнами, эпидемиями и пожарами.
Грехи человеческие и забвение о Всемогущем мало-помалу накапливают напряжение, возникшее между духовным миром и миром людей. Наступает такой момент, когда отмена грозы и бури, вызванной из небытия в бытие человеческими грехами, делается невозможной. Многие из людей при этом не чувствуют приближения к их домам какой-либо беды и опасности. Но есть род душ, особо чувствительных ко греху человеческому, которым дано видеть потоки духовных энергий, напрягающихся в невидимом человеческому глазу духовном мистическом мире и приготовляющих земные катаклизмы, готовые смести в небытие тысячи и миллионы человеческих жизней.
.
Краткая статистика эпидемий:
(Юстинианова чума (541–700). В 542 г. только в Константинополе ежедневно умирали тысячи человек.
Чёрная смерть (1347–1351). Пандемия бубонной чумы, занесённая из Восточного Китая, прошедшая по Европе. Погибло до 34 млн человек (треть населения Европы)
Третья большая пандемия (1894–1914) – около 10 млн человек. Китай, Индия, Ближний и Средний Восток, Бразилия, Калифорния и другие регионы мира.
Испанский грипп (1918–1919) – 40-50 млн человек. Большая часть погибших приходилась на Индию.
Азиатский грипп (1957–1958) – 2 млн человек.
Гонконгский грипп (1968–1969) – 1 млн человек).
Молчаливому принцу и Юлии, этим двум любящим друг друга и свой народ сердцам было дано предчувствовать напряжение надвигающейся грозы.
И гроза наступила.
Эпизод двадцатый
Чума
Площади городов превращались в огромные погребальные костры, поскольку другого средства, кроме огня, люди не знали.
Исторический факт:
(Один из самых удивительных фактов в истории эпидемий чумы – это возобновление их на огромных территориях после длительных промежутков (столетий) относительного благополучия. Три самых страшных пандемии чумы разделены периодами в 800 и 500 лет.
Симптомы чумы и протекание болезни:
Инкубационный период от 2 до 5 дней, при эпидемиях 1-2 дня. На фоне полного здоровья внезапно появляются озноб, резкая общая слабость, сильная головная боль, боли в мышцах, тошнота, иногда рвота с примесями крови, исчезает аппетит, появляется жар 39-40ºС. Через несколько часов возникает нарастание беспокойства, непривычная суетливость, излишняя подвижность, испуг, бред, после чего может наступить период заторможенности, спутанность сознания, невнятная речь, шатающаяся походка, головокружение, нарушения координации, бессонница.
Изменяется внешний вид больных: лицо вначале одутловатое, а в дальнейшем осунувшееся с темными кругами под глазами и страдальческим выражением. Иногда оно выражает страх или безразличие к окружающему.
Смертность:
Статистика приводится разная. В одних городах умирало 80% населения. В других только 20%. Были поселения, где в живых не осталось никого.
Смерть больного при бубонной форме чумы без лечения наступает между третьим и пятым днем болезни. Погибает более 60% заболевших.
При легочной чуме происходит поражение легких. В первые 24 часа у больного проявляется кашель, сначала прозрачная мокрота вскоре окрашивается кровью. Больной умирает в течение 48 часов, эффективно только лечение, начатое на самых ранних этапах развития болезни).
.
Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь Божия полна,
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.
.
Ныне церковь опустела,
Школа глухо заперта,
Нива праздно перезрела,
Роща темная пуста,
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, –
Тихо все. Oдно кладбище
Не пустеет, не молчит.
.
Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо Бога просят
Упокоить души их!
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой!
А. С. Пушкин. Вильсонова трагедия («Пир во время чумы»)
.
Вместе с чумой, неожиданно возникшей в Королевстве, и разгоревшимися на площадях городов кострами, на которых сжигались трупы умерших, вспыхнул в Королевстве и разгорелся распространяемый дьяволом слух о том, что причиной чумы, обрушившейся на провинции и столицу, является волхование Молчаливого принца.
Возмутившиеся толпы народа осадили его дворец.
— Если я не выйду к ним добровольно, – сказал плачущей Юлии принц, польется кровь, а дворец всё равно не устоит. Он поцеловал её голову и, не желая затягивать муку расставания, вышел в беснующуюся толпу.
Юлия упала перед иконами на колени и залилась слезами.
— На костер его! – кричали в толпе. – Пусть сгорит вместе с той смертью, которую посеял!!!
— Слишком легкая смерть для него! – кричали другие. – Пусть помучается на земле перед вечными муками в аду, чтобы другим слугам дьявола неповадно было!!!
Толпа схватила принца и поволокла в тюрьму Отверженных.
Начальник тюремной стражи, его бывший верный охранник, встретив Молчаливого у ворот тюрьмы, с силой ударил принца по и без того уже избитому лицу рукой, с которой не снял железную перчатку. Принц упал. Тюремная охрана волоком потащила его внутрь тюремных ворот.
Возбужденные беснующиеся толпы людей стихийно направились ко дворцу Королевы. Спустя несколько часов непрерывного шума и крика, в руки Королевы передали депешу с требованиями исполнить волю народа.
Народ требовал, лишив принца дворянских званий, придать его такой смертной казни, которая бы запомнилась всем на вечные времена.
Элли, прочитав послание, прошла в комнату зеркал.
С поверхности черного зеркала на Элли смотрело разбитое в кровь лицо его брата, лежащего на земле.
— Что мне делать, брат мой? Народ требует лишить тебя дворянских званий, объявить повинным в связи с дьяволом и предать смертной казни.
— Подпиши указ о лишении меня дворянских званий и объяви государственным преступником: я заслужил это своими грехами. Обвинения в связи с дьяволом в указе не поминай. Положись на Бога: Бог ведет меня тем путем, о котором я знал давно.
— Что делать с Юлией? Народ может схватить и её.
— О ней позаботится Бог. Ничего не делай. После того, как указ будет зачитан народу, они успокоятся на несколько дней.
Лицо принца исчезло с поверхности зеркала.
Начальник охраны, слепо веря в то, что принц – служитель дьявола, приказал туго связать принцу руки за его спиной – мера в камерах тюрьмы Отверженных бессмысленная, но ему хотелось сильнее помучить его. Он заточил Молчаливого принца в подвал с земляными полами и начал томить его жаждой и голодом до тех пор, пока, по его мнению, злой дух сам не выйдет из него.
— Брат мой, что мне делать? – спросила Элли у второго зеркала, с которого на нее смотрело изможденное страдающее лицо её брата.
— Ничего не делай. Надо выждать время.
Эпизод двадцать первый
Монахиня Нина
Зачитанный указ о Молчаливом принце от имени Королевы, что он лишается всех дворянских званий и объявляется государственным преступником, подлежащим пожизненному заключению в тюрьме Отверженных, так потряс Юлию, что она лишилась чувств, но сколь бы плохие мысли не старались войти в её голову о Королеве, она оправдывала её.
«Наверное, принц сам отдал ей приказ подписать этот приговор через чёрное зеркало», – подумала Юлия и, вызвав камердинера, отослала Элли письмо с вопросами.
«Он сам приказал мне подписать указ, – писала в ответном послании Королева, – Вам может угрожать опасность со стороны обезумевшего народа, но Ваш муж приказал мне не предпринимать никаких мер. Его лицо изможденное в зеркале, но он жив».
«Слава Богу, он жив», – её любящее сердце не думало о себе.
В это время её муж лежал обездвиженный на полу со связанными за спиной руками в худшей из камер тюрьмы Отверженных. Спустя несколько томительных дней, Молчаливый принц, будучи не в силах терпеть усилившейся в нем жажды, попросил пришедшего охранника принести воды. Охранник снял с пояса фляжку с водой и начал медленно лить на пол перед лицом принца тонкую струйку воды, желая увеличить его страдания.
Принц закрыл глаза.
— Захочешь ещё воды, попроси, я ещё дам, – сказал довольный охранник и отошел от него.
Дни потянулись за днями, казавшиеся принцу бесконечными.
Начальник тюремной охраны, подойдя к лежащему принцу, поставил перед ним ведро воды, перемешанной с грязью, взятой из корыта, в котором вымачивались тюремные метлы, и спросил у него:
— Что, слуга сатаны, пить хочешь?
«Что плохого я сделал тебе?» – хотел было спросить его принц, но, поглядев в его сердце, охваченное ненавистью, промолчал.
«Прости его, Боже, не ведает, что творит», – молился он внутри себя.
— Видишь, не помог тебе дьявол… Всемогущий, по молитвам монахов Королевства, предал тебя в наши руки.
Начальник охраны окунул свою ногу в ведро и занес её над головой принца, ожидая, что стекающую с его сапог воду принц, не пивший воды уже более двух недель, станет с жадностью слизывать со своих губ.
Невероятной силы жажда терзала внутренности Молчаливого принца, но он не стал себя унижать недостойным поведением.
— Что, мало воды?!
Его мучитель пинком опрокинул ведро с грязной водой перед лицом своего бывшего господина, но, увидев, что принц и из этой временной быстро впитывающейся в землю лужи не стал пить, с силой пнул принца в живот, а потом в лицо.
Как воин, прошедший не одну войну и хорошо знающий цену смертельным и несмертельным ударам, начальник тюремной охраны прекрасно понимал, что любым из этих ударов он мог убить принца, но ненависть помутила его рассудок.
С этого времени Элли уже не видела лица брата во втором зеркале, но поначалу она не придала этому особого значения, подумав, что принц, щадя её чувства, молчит из любви к ней.
В момент ударов невероятной силы, обрушившихся на живот и голову связанного Молчаливого принца, Юлия, обессилевшая от страданий и лежавшая несколько дней, забывшаяся коротким тревожным сном, проснулась от острой боли в её сердце. «Что-то с ним случилось, – лихорадочно думала она, – почему я не воин, который был бы способен пойти и освободить его?» – в тысячный раз мысленно спрашивала она сама себя.
Её сердце болело за любимого так сильно, как никогда ранее.
«Что с ним случилось?», – думала она.
Но она ничего не могла сделать земными средствами, оставалась только молитва.
Она подошла к своему молитвенному позолоченному иконостасу, казалось, заметно потускневшему за последние месяцы, и упала перед Распятием на колени.
— Господи! – со слезами молилась Всемогущему Юлия. – Самое дорогое, что у меня есть, – это моя любовь к моему мужу, но я готова пожертвовать ей ради спасения его жизни. Я приму монашеский постриг и проведу остаток своей жизни вдали от него, лишь бы только он был жив. Господи, кроме моей любви к нему, у меня больше ничего нет. Я ничего не могу принести Тебе в большую жертву, чем это. Я не знаю, будет ли Тебе угодна моя жертва? Но я готова принести её ради того, чтобы он остался жить.
На душу Юлии опустилось удивительное тихое спокойствие. Она встала, подошла к своей кровати и потянула за золотую ручку звонка, вызывающего камердинера.
— Призовите ко мне архиерея и игуменью любого из женских монастырей города.
К вечеру она была тайно пострижена в монашество, с обетом покинуть дворец в день возвращения её мужа из тюрьмы.
Дьявол, видя свершившееся таинство монашеского пострига, и что все мысли-хулы на Всемогущего и на Королеву, которые он усиленно внушал Юлии, оказались её душой не приняты, пришел в неописуемую ярость.
На следующий же день после её пострига в монашество перед стенами дворца бесновались толпы народа, собранные сатаной.
— Жена принца – потомственная колдунья, худшая царицы Нигма в тысячи раз! – кричали в народе. – Когда здесь была царица Нигма, у нас не было мора!
— В тюрьму её нужно, точно так же, как и её мужа!
— Почему она до сих пор на свободе!?
— Люди умирают тысячами на улицах города, а она жива, потому что дьявол не трогает её!
То, что происходило на площади пред дворцом Молчаливого принца, невозможно было описать словами. Люди были вооружены деревянными кольями.
Побледневшая Юлия, никому не сказав ни слова, вышла к толпе.
На её голову обрушились удары кольев. Толпа была готова разорвать её на клочья прямо возле входа в дом. Но кто-то крикнул:
— На костер ведьму! Посмотрим, как сатана поможет ей спастись!
Этот крик был, как огонь, поднесенный к сухому сену.
— На костер её!!! На костер ведьму! Пусть сгорит там же, где сгорают трупы наших детей!
Неподалеку от дворца лежали дрова, заготовленные для сожжения трупов, но толпе хотелось зрелища поинтереснее. Юлию схватили за руки и, привязав её к седлу лошади, поволокли на позорную площадь, где обычно совершались публичные казни преступников.
Услышав о том, что произошло возле дворца Молчаливого принца, Элли опрометью бросилась в комнату зеркал. Зеркала молчали.
Юлию, которая была уже почти без чувств, привязали к толстому каменному позорному столбу повыше, и десятки рук мгновенно обложили её кучей сухого хвороста.
Вспыхнул огонь.
Юлия подняла взор к Небу и увидела в Небе Господа Иисуса Христа.
— Ты не роптала на Меня, монахиня Нина, в день твоей скорби, за это Я сделаю так, что твои мучения станут для тебя блаженными, как Небесная роса. Твои муки ради Моей заповеди откроют для тебя дверь к блаженству Вечному. Я не оставлю тебя. Все, что сейчас с тобою происходит, попущено Мною, тебе немного осталось терпеть, – услышала она голос своего Спасителя.
Она стала шептать свои предсмертные молитвы.
— Смотрите: она разговаривает с дьяволом! – закричали в толпе, и новые вязанки хвороста полетели и в без того уже разбушевавшееся пламя.
В мученицу за чужие грехи полетели камни, выломанные из мостовой. Толпа не знала, как еще сильнее выместить ей свою злобу на той, кого она считала виновницей бед в Королевстве. Таково свойство гордости, она всегда видит виноватым в посланных ей Богом наказаниях кого угодно, но ТОЛЬКО не себя…
Через несколько минут пламя, пожиравшее тело мученицы, открыло для души монахини Нины двери в Блаженное Вечное Царство Всемогущего.
Свершалось то, что было предопределено Вечностью от начала.
Каждый участник трагедий сам для себя выбирал свой путь.
Во дворце принца горько плакала любимая служанка Юлии.
— Не плачь, – вдруг услышала она хорошо знакомый ей голос своей госпожи, – через два дня мы встретимся и не расстанемся уже никогда.
Когда служанка подошла к большому зеркалу, думая, что голос её любимой госпожи раздается из него, она увидела темные пятна чумы, появившиеся под её глазами.
То, что разум неверующего человека видит безумным, жестоким и страшным, есть всего лишь течение путей Вечности, направление которых легко видит вера, но трудно принимает разум.
«Там, где воскрешает вера, разум должен умереть», – надпись над входом в монастырь Высокий.
Эпизод двадцать второй
Путь в монастырь Высокий
Когда, подойдя ко чёрному зеркалу, Элли в очередной раз не увидела в нём лица своего брата, сколько бы она ни звала и ни просила, она крайне встревожилась.
— Что с моим братом? – спросила Элли у зеркала.
«Он жив, но без сознания, и поэтому не может говорить с тобою», – загорелись белые буквы.
— Ему угрожает опасность?
«Если тюремная охрана перестарается, он погибнет», – был ответ.
Элли вызвала к себе командира полка гренадеров.
— Мне нужно вызволить из тюрьмы Отверженных моего брата, но у меня есть опасение, что начальник тюремной охраны, будучи уверен, что причиной всех бед в Королевстве является мой брат, скорее убьет его, чем выпустит живым по моему требованию. Что Вы можете сказать мне?
— Наши предки умели строить хорошие тюрьмы, Ваше Высочество, – немного подумав, ответил воин, – боюсь, что даже трем полкам Королевской гвардии не удастся справиться с этой задачей. Мы можем взять тюрьму штурмом, Ваше Высочество, но это не спасет жизнь Вашего брата.
Королева Элли, подумав, сказала.
— Тогда мы будем действовать хитростью. Отберите лучших воинов из разведки гренадерского полка. Я войду в тюрьму в их сопровождении под предлогом допроса моего брата. Внутри тюрьмы Вы обезоружите тюремную охрану и выведете брата из тюрьмы. Вы – сами опытный воин. Если бы Вы были начальником тюрьмы, какое количество воинов Вы запустили бы вместе со мной, не заподозрив готовящегося побега?
— Внутри тюрьмы примерно батальон. Думаю, двадцать человек сопровождения я бы запустил, но большее количество охранников заставило бы заподозрить меня, что тут что-то не чисто.
— Справятся ли двадцать гренадеров внутри тюрьмы с батальоном охраны?
Старый воин задумался.
— У тюрьмы есть слабое место; надо этим воспользоваться, Ваше Высочество.
— Что это за слабое место?
— Узкие коридоры. Двое или четверо моих разведчиков смогут без труда задержать в этих коридорах на небольшое время почти всю охрану.
— А если взять в заложники начальника охраны тюрьмы? Или оставить его запертым в камере, где находится принц?
— Самое сильное место в охране тюрьмы, Ваше Высочество, – это не её воины, а её устав.
— Что это значит?
— В коридорах есть промежуточные двери, которые закрываются за каждым проходящим, и неважно, кто прошел и куда, таков устав.
— Возможно ли оставлять по паре воинов внутри коридоров для освобождения прохода в каждую дверь?
— Дверей должно быть не более пяти; рискованно, но справиться можно. У начальника охраны должны быть дубликаты ключей от всех дверей, Ваше Высочество.
— Вот полное описание тюрьмы Отверженных, расположение охраны, коридоры, устав, – Королева подала командиру гренадеров папку с бумагами, – я её уже изучила. Завтра перед рассветом мы заходим в тюрьму.
Когда Королева вошла в камеру, где находился Молчаливый принц, она едва сдержалась от того, чтобы не отдать приказ убить начальника тюремной охраны.
На полу лежало на боку, поджав под себя ноги, то, что осталось еще живого от её брата. Давно уже лишившийся чувств Молчаливый принц ничего вокруг себя не воспринимал.
Королева подала знак рукой командиру гренадеров, и не ожидавшие подвоха воины тюремной охраны рухнули на пол в течение секунды.
— Никого не убивать, – отдала приказ Королева, увидев в руках одного из гренадеров короткий кинжал, – эти люди неповинны.
— Мои воины умеют наносить несмертельные раны, Ваше Высочество, ни о чем не беспокойтесь, – сказал командир и подал знак рукой, указывавший направление движения в сторону выхода.
Один из гренадеров, коротким кинжалом разрезав веревки за спиной принца, взял его тело на руки и спешно побежал к первой промежуточной двери. Всё решало время. За дверьми, услышав приближающиеся шаги, воины, предусмотрительно оставленные своим командиром по два на каждую дверь, бесшумно обезоруживали не ожидающую нападения тюремную охрану. Фактор внезапности сделал свое дело. На выходе из тюремных ворот Королева своими глазами убедилась в мастерстве лучших воинов Королевской гвардии, каждый из которых без особого труда, не нарушая боевого порядка, отражал впятеро превосходящие силы тюремной охраны.
Полилась кровь, но жизнь брата для нее была дороже. В неразберихе, Королева ясно понимала, отдавать приказ тюремной охране о прекращении наступления на неё в быстром, почти мгновенно возникшем бое своих между своими, было бессмысленно и бесполезно. В воинах срабатывали инстинкты войны и повиновение уставу: раз одни бьют других, нужно помогать своим.
К счастью, к воротам пробились почти сразу же.
За раскрывшимися воротами тюрьмы Королева вздохнула свободнее.
— Всех представьте к наградам! – коротко сказала она командиру.
Арбалетчики, находившиеся на стенах тюрьмы, могли бы поразить некоторых из гренадеров, но горячка боя не достигла до них: стрелять в Королевскую гвардию, посреди которой находилась Королева, охранники не решились, да и приказ убивать своих отдавать было не кому.
Принца положили в карету Королевы, и заранее предупрежденная о пути следования гвардия спешной рысью направилась к Восточным воротам выезда из столицы.
Весть об освобождении принца из тюрьмы Отверженных могла вызвать народное волнение. Королеве не хотелось новых жертв. Приходилось спешить.
«Тоже мне Королева: обо всем подумала, а тут такая непредусмотрительность! – с крайней досадой на себя подумала Элли. – Мне нужен был бы в этой карете врач, но я не ожидала, что брат будет в таком состоянии!».
Элли с нежной лаской провела своей рукой по лицу брата, покрытого рубцами побоев и сгустками запекшейся крови. Принц не приходил в себя. Рука ее коснулась губ принца. Губы были абсолютно сухими.
«Они даже пить ему не давали!» – с ужасом подумала Королева.
В Королевской карете, расшитой золотом, было предусмотрено многое, но не был предусмотрен запас воды.
Королева на ходу открыла дверь кареты.
— Скорее воды! – сказала Королева подскакавшему к раскрытой двери кареты конному гренадеру. – Отдайте приказ остановиться.
Воин отцепил от пояса фляжку с водой и подал его Королеве.
Карета остановилась. Элли напоила брата и приказала спешно двигаться дальше.
«Народ, конечно, возмутится, но организовать быструю погоню никто не сумеет», – подумала Королева, когда они миновали восточные ворота города. Выглянув из окна назад, она повелела отдать команду «средний марш». Карета заметно сбавила ход.
Элли хотелось подольше побыть наедине с братом. Она ясно осознавала, что в земной жизни она видит его последний раз. Место, в которое она везла его, охранялось много более надежно, чем тюрьма Отверженных, и не только женщинам, но и вообще всякому мирскому человеку вход туда был строго-настрого запрещен: она везла его в монастырь Высокий.
«Вот я и исполнила твою просьбу, Молчаливый мой брат, – глядя в дорогое ей лицо, думала про себя Королева. – Я действительно насильно отправляю тебя в монастырь».
Ближе к вечеру по верёвочному качающемуся длинному навесному узкому мосту, перекинутому через пропасть, два воина перенесли бесчувственное тело Молчаливого принца к воротам монастыря Высокий, по уставу которого, любой, вошедший в эти ворота, вернуться обратно в мир уже не мог, за исключением священников, приносивших святые Дары в обитель.
На противоположном конце моста показались двое монахов. Коротко переговорив с воинами, они взяли на руки Молчаливого принца и занесли в ворота.
«Там, где воскрешает вера, разум должен умереть», – надпись над входом в монастырь Высокий.
Комментарии блокированы во избежание спама